Петр Нечай - Звезда Егорова

Задумчивым взглядом проводил Алексей новенькую. У скольких ее ровесниц война отняла родителей, детство и юность и все разметала, словно взрывом.

Разве не такая же судьба у Наташи Сохань или Тони Николаевой? Сколько верст прошли их девичьи ноги, обутые не в модные туфельки, а в грубые военные сапоги, по дорогам войны! С июля сорок первого года нет у Наташи постоянного крова над головой, с того дня, как к родной Белой Церкви подошли вонючие немецкие танки. Тогда ушла она с группой отступающих красноармейцев к Днепру, вместе с ними скиталась в окружении. Уже на Черниговщине встретила партизан да так и прикипела к ним. Была и разведчицей, и подрывницей, и медсестрой, и поварихой. Когда стали отбирать партизан для заброски в Словакию, оказалось, что этой девушке цены нет — стоит нескольких партизан сразу.

А Тоня? Подрывники Алексея Садиленко приютили молодую белорусскую учительницу, обучили ее своему неженскому ремеслу, и она наравне с ними ходила на диверсии, рядом со своим верным Петром.

Вспомнил в эту минуту Егоров и других девушек-партизанок. Только в соединении Федорова их было несколько сот. На счету каждой не один подвиг, сотни спасенных людей. Вот и Зоя найдет свое место…

Размышления прервал радист.

— Киев сообщает, что может ночью прислать самолеты с грузами, просит радировать сигнал и координаты площадки для сброса.

Поручив начальнику штаба подготовить ответ в Киев и обеспечить прием грузов, Егоров с комиссаром Мыльниковым стали готовиться к выходу в Липтовску Лужну.

Чуть забрезжил рассвет, Егоров, Мыльников, Строганов, Подгора и еще трое партизан из местных вышли из лагеря. Вел их Лацо Кошутняк, рабочий цементного завода из Липтовской Лужны. Еловый лес скоро сменился могучими буками. Еле заметная тропинка повела партизан вдоль неглубокого овражка. Чем ниже, тем глуше овраг. И вот уже ущелье подняло свои мохнатые крутые стены над узкой стежкой. Неожиданно за поворотом ущелье стало круто понижаться, и перед глазами возник отлогий скат горы. Ноги скользили по мокрым камням осыпи.

Прошли уличкой какого-то горного селения, тянувшегося под горой рядом белых мазанок, крытых дранью. Редкие жители приветливо здоровались. О партизанах на Прашивой уже знали.

Часа через два спустились в долину. Теперь не горы и не холмы, а низенькие копны сена виднелись по сторонам. Впереди замаячила труба завода, за которым видны были громадные кратеры карьеров. К заводским корпусам лепились маленькие окраинные домики. За ними высились колокольня костела и островерхие крыши домов побогаче. Это была Липтовска Лужна.

В поселок вошли поздно, люди на улице останавливались и провожали взглядом необычную группу вооруженных людей. Особенно выделялся своим видом Алексей Егоров: высокий, в суконной пилотке, в зеленой плащ-палатке, хлопающей полами по высоким голенищам сапог.

Связной встретил, как и было приказано, на окраине поселка.

Зеленой чистенькой улицей партизаны быстро дошли до места. В глубине участка стоял двухэтажный домик. Перед калиткой застыла легковая машина.

Сопровождающие Егорова партизаны остались во дворе, а Алексея, Мыльникова и Йозефа Подгору парень в клетчатом пиджаке из группы Величко проводил в дом.

В довольно вместительной комнате уже находилось несколько человек: Величко, Волянский, которого Егоров запомнил еще с киевской встречи, два незнакомых партизанских командира во френчах, перепоясанных ремнями с кобурами пистолетов ТТ. В глубине комнаты стоял мужчина с темными висячими усами. Наверное, хозяин, Франтишек Сокол. Возле стола сидели два словацких офицера. Один из них — высокий, сухой человек, с темным лицом, в форме подполковника — и был Гама, представитель военной организации Словацкого национального совета. Второй — в погонах капитана. Представился коротко, словно выстрелил, — Здена.

Величко подошел к Егорову, тепло поздоровался.

— Забеспокоились господа. Я получил приказ начать действия. Ну, и сжег две автомашины на шоссе под Мартином да лесопилку в горах. Так там сами же охранники огонь открыли по моим людям. Слыхал небось?

— Слыхал, — ответил Егоров. — Ты этими диверсиями весь Словацкий национальный совет переполошил. Надо думать, Петро, как дальше действовать. Придется Строкачу докладывать о ситуации.

Гама нетерпеливо обратился к Величко с просьбой начать беседу, потому что длительная его отлучка из Банска-Бистрицы будет замечена и вызовет нездоровый интерес со стороны командования наземных войск, и прежде всего командующего, генерала Туранца. Это может помешать в дальнейшем заниматься вопросами подготовки восстания.

Величко пригласил всех за стол.

— Господа советские партизаны, — произнес скрипучим голосом Гама. — События последних дней, происходящие в Словакии в связи с некоторыми партизанскими акциями, встревожили Словацкий национальный совет и вынудили его обратиться к вам с некоторыми просьбами.

Йозеф Подгора тихо переводил Егорову и Мыльникову. Внимательно слушали своего переводчика Величко и его комиссар.

— Словацкий национальный совет поручил мне информировать вас, что вот уже длительное время патриотические силы Словакии, оппозиционные правительству Тисо, и прежде всего коммунисты, — Гама изобразил что-то вроде поклона «господам советским партизанам», — готовят общесловацкое национальное восстание. Опираясь на антифашистски настроенных офицеров, словацкое войско готовится под руководством Словацкого национального совета выступить против нацизма и тисовского фашизма. Готовится к совместному выступлению с армией и народ.

Слушая Гаму, Егоров обратил внимание, что тот упорно обходит молчанием партизан, хотя, по сообщению Яна Смиды, в планах восстания партизаны занимают не последнее место.

Размышления Егорова прервал вопрос Величко:

— Когда Словацкий национальный совет рассчитывает начать восстание?

Гама пожевал губами.

— Это зависит от ряда обстоятельств, господа. Месяц тому назад состоялось заседание Словацкого национального совета совместно с военным руководством совета. Относительно плана и сроков восстания было единогласно решено, что если нацистская Германия попытается ввести свои войска на территорию Словакии, то это и будет сигналом для политического и вооруженного выступления всех сил. Борьба против нацизма начнется в таком случае в любой ситуации. А поскольку такую акцию нацистов можно ожидать в любую минуту — коварство Гитлера известно, — мы ведем ускоренную подготовку, следим за нацистами, используя все доступные средства.