Марк Дубовский - От Жванецкого до Задорнова

Я вскользь заметил, что тоже учился на факультете журналистики Латвийского государственного университета и был корреспондентом газеты «Советская Молодёжь» в Риге.

Так что мы втроём вместе с Довлатовым являем этакий еврейско-прибалтийский интернационал.

Правда, в отличие от их звёздного дуэта, я особых лавров не снискал, потому и пошёл больше по административной части.

Позже, уже как администратор, я несколько раз приглашал Эфраима Севелу на «MORE SMEHA», но он отнекивался: на сцене, мол, мне делать нечего, а просто гостем – времени жалко.

Во время наших прогулок Севела признался, что купил где-то в Тихом океане маленький островок:

– Понимаешь, Марк, я много что видел, я жил и работал в самых разных странах мира: в Израиле, в США, в Германии, Англии, Франции, Голландии – и теперь моя мечта – на склоне лет поселиться в тиши своего острова.

– Но что Вы, Эфраим, человек, привыкший к обществу и обожанию, будете там делать?

– У меня скопилось несколько мешков писем от женщин со всего мира – я должен им всем ответить.

Увы, мечта его осталась нереализованной, но, учитывая блестящее остроумие Севелы и его мудрость, ответные письма обожавшим его женщинам вполне бы могли вылиться в бестселлер.

«MORE SMEHA‑2002» – «Юрмалина‑2003»

На двенадцатом году жизни фестиваля «MORE SMEHA» пришло мне в голову переместить его из осенней Риги в летнюю Юрмалу.

Если б историю эту поведал настоящий писатель-сатирик Николай Васильевич Гоголь, называлась бы она, наверное, «История о том, как поссорились Михаил Николаевич Задорнов с Марком Николаевичем Дубовским».

Это история о том, как высохло «MORE SMEHA», как утекло в заботливые дружеские руки. Классика жанра: «Нашлись добрые люди, подогрели, обобрали».

Это история о том, как Михаил Николаевич Задорнов «лёгким движением» души превратил моё кровное детище – фестиваль имени Аркадия Райкина – в праздник имени себя.

А было это так…

Воспользовавшись знакомством с Константином Эрнстом, предложил я ему свою идею в качестве нового телевизионного проекта и получил его согласие.

Ответственное за эту тему руководство Первого канала в лицах Александра Файфмана и Юрия Исаченкова (Юра – в прошлом рижанин), на мой телефонный звонок отреагировало уже подготовленно: всё путём, «MORE SMEHA» знаем, только одно пожелание – тебе нужен соведущий, кто-нибудь из звёзд.

А я никогда и не испытывал по этому поводу никаких иллюзий: ну какой для России бренд – Марк Дубовский? Есть, говорю, у меня две кандидатуры, Задорнов и Шифрин, и оба, кстати, юрмальчане. Задорнов – было бы идеально, раздалось в ответ. И я пошёл к Мише.

«Юрмалина», партнёры

Должен заметить, что нас с Задорновым связывали в то время очень близкие, дружеские отношения.

Мы вместе концертировали, Миша брал меня в свои сольники заполнять антракты: я минут 15–20 читал свои тексты, он отдыхал в кулисе, пил чай, следил за реакцией публики, а потом покупал мои лучшие шутки для своих программ. В Риге и Юрмале несколько раз прошли наши концерты с программой «Веселуха».

Мы ходили друг к другу в гости, по утрам «стучали» на пляже в волейбол, благо живём по соседству. Иногда Миша проверял на мне свои новые тексты.

Мы с женой ходили на дни рождения не только к самому Мише, но и к его замечательной маме, Елене Мельхиоровне. И когда она умерла, я был с Мишей рядом. Короче, отношения – теплее некуда.

Поэтому, когда Задорнов в ответ на моё предложение позвонил главе телеканала «РОССИЯ» Олегу Добродееву и тот согласился наш же проект делать у себя, я, конечно, доверился Михал Николаичу: опыт сотрудничества с телевидением у него несравненно богаче.

Только одно пожелание – со вчерашней интонацией Юры Исаченкова – сказал Миша: пусть это будет не твоё «MORE SMEHA», а совершенно новый проект.

Не вопрос, говорю: пусть это будет «Юрмалина». Под этим названием я в 1996‑м начинал реанимировать концертный зал «Дзинтари».

«MORE SMEHA» долгие годы отмечало день рождения Аркадия Райкина, которого я не знал лично, а тебя, Миша, знаю очень даже хорошо и ты определённо достоин того, чтобы в твою честь и в твой день рождения ежегодно проводилась «Юрмалина».

Мише идея явно пришлась по душе. И понеслось. Мы были хорошим тандемом, понимали друг друга с полуслова, а ведь ещё и жанр знали всесторонне, так что первая «Юрмалина» прошла как по маслу.

По инициативе Задорнова мы разделили сферы влияния на гостей – чтобы проявлять чудеса гостеприимства, чтобы никто не оказался без внимания хозяев фестиваля, каковыми мы были на паях.

Миша взял на себя «вершки»: Никиту Михалкова, Евгения Петросяна, Регину Дубовицкую, Максима Галкина, Геннадия Гохштейна (это такое очень ответственное лицо с телеканала «РОССИЯ»).

Эта плеяда культурных сокровищ родила во мне печальную шутку: «Судя по тому, как ведут себя русские артисты на наших концертных площадках, Латвия – культурные задворки России».

Мне же достались не столь апломбированные Владимир Винокур, Клара Новикова, Илья Олейников, Юрий Стоянов, и ведь как интересно – именно те, с кем я наиболее близко сошёлся за долгие годы.

А ещё в моей компании оказался Андрей Кнышев, один из остроумнейших людей планеты.

В восьмидесятые годы прошлого века на телевидении выходила очень смелая телепрограмма «Весёлые ребята», и Андрей был её режиссёром и автором сценария. Её участники известны и сегодня: Сергей Шустицкий, Игорь Угольников, Алексей Лысенков, Владимир Маркин, Леонид Сергеев, который был гостем самого первого «MORE SMEHA».

Общение с Андреем Кнышевым доставило немало удовольствия и доказало, что в смехотворном жанре, в отличие от жанра попсового, на телевидение попадают только очень одарённые люди.

Андрей подарил мне свою книгу «Уколы пера», которая начиналась так: «Это моя третья книга. Вторую я решил не писать». Ну не чудо ли?!

Первой была «Тоже книга». Четвёртой, учитывая хронологию Андрея, – «На100льный календарь на сто лет».

Никита Михалков – гость «Юрмалины»

Но Михал Николаич, нужно отдать ему должное, оказался гораздо менее сентиментален и гораздо более «продвинут» Временем: видимо, он и сам себе решил доказать известную, но для меня всё равно сомнительную истину – в бизнесе друзей нет.

Первый фестиваль настолько пришёлся Задорнову по душе, что он, сугубо по-московски, решил: зачем ему партнёр, если он уже и сам всё умеет.