Генри Харт - Венецианец Марко Поло

Здесь Марко увидел и первым описал больших диких баранов, которые в его честь были названы Ovis Pollii[56]. Марко отметил, что у этих баранов длинные рога, в четыре-шесть ладоней, пастухи из них выделывают чаши и другую посуду. Несмотря на наличие волков, баранов было тут такое множество, что пастухи строили из рогов загоны и хижины, а бараньи кости складывали в кучи по сторонам дороги, чтобы указывать прохожим путь во время снегопадов.

Спустившись с Памира по ущелью реки Гёз[57], Поло вышли на широкие равнины Восточного Туркестана, ныне называемого Синьцзяном. Здесь то тянутся пустыни, то встречаются богатые оазисы, орошаемые множеством рек, текущих с юга и запада.

Поло прежде всего побывали в Кашгаре — здешний климат показался Марко умеренным, природа, по его мнению, давала тут «все необходимое для жизни». Из Кашгара путь каравана лежал по-прежнему на северо-восток. Хотя Никколо и Маффео, вероятно, жили в Самарканде во время своего первого путешествия, у нас нет доказательств того, что здесь побывал Марко. Не имея возможности точно описать этот город, Марко заполнил соответствующую страницу еще одной легендой о христианских чудесах. В XI веке в Самарканде будто бы был крещен христианскими миссионерами властитель этих земель Чагатай[58]. Христиане Самарканда на радостях «выстроили большую церковь во имя святого Иоанна Крестителя». Когда церковь строили, то в основании одного столба положили «прекрасный большой квадратный мраморный камень, принадлежавший сарацинам», и церковь была сооружена так, что на одном этом столбе держалась вся ее крыша! Неверные очень сердились, но поскольку из страха им приходилось молчать, то тем более они возненавидели христиан. Чагатай в свой час отправился к праотцам, на трон взошел его малолетний сын, а регентом при нем стал племянник Чагатая — сарацин. Единоверцы регента, только и ждавшие удобного случая, стали роптать и потребовали вернуть им камень. Взять за него деньги они отказались, им хотелось вынуть камень из-под столба, чтобы церковь рухнула, а ненавистные христиане тяжко пострадали. Регент приказал вернуть сарацинам их камень, дав сроку два дня. Христиане «со многими слезами молились благословленному Иоанну Крестителю, прося помочь им в их великом несчастье». И вот, когда в назначенный день сарацины пришли в церковь, чтобы унести камень, они увидели, что державшийся на камне столб «сам собою поднялся с камня на три ладони» да так и держался в воздухе безо всякой опоры снизу.

Отметим любопытный факт: в одном китайском описании Синьцзяня, составленном в XIV веке, говорится, что «там [в Самарканде] есть храм, держащийся на четырех очень массивных деревянных столбах, по сорок футов в вышину. Один из этих столбов висит в воздухе, и [его основание] отделено от пола более чем на фут».

Все это заставляет вспомнить здание Хлебной биржи в Виндзоре, построенное Кристофером Реном. Архитектор спроектировал здание, обойдясь без внутренних колонн, поддерживающих крышу, но жители города требовали, чтобы колонны были. Сэр Кристофер пошел на уступку, но поставленные им колонны не только не держат крышу, но и не соприкасаются с ней на несколько дюймов. И вдруг в каком-нибудь будущем суеверном веке возьмут да и скажут, что Хлебная биржа в Виндзоре построена без опоры на колонны только благодаря чуду!

Из Кашгара наши путешественники отправились в Яркенд, где наблюдательный Поло заметил, что многие жители здесь болеют особой болезнью: на шее у них разрастаются зобы. Марко рискнул высказать предположение, что такая болезнь вызывается дурной водою. Все позднейшие путешественники подтвердили тонкое наблюдение Поло. Распространенность этой болезни в районе Яркенда специально отмечали и сэр Перси Сайкс[59] и Свен Гедин[60]: последний, как и Марко Поло, причиной заболевания считает здешнюю недоброкачественную воду.

Затем, по ходу своего путешествия, Поло описал древний город Хотан, где столетиями добывались изумруды. Но гораздо важнее была здесь торговля нефритом, который из века в век шел отсюда на китайский рынок. Путешественники могли наблюдать, как в руслах высохших рек рабочие откапывают куски драгоценного камня — так это делается там и по сию пору. Из Хотана нефрит везли через пустыни в Пекин и Шачжоу, здесь он шел на полированные изделия священного и несвященного характера. Жажда китайцев к нефриту ненасытна, ценнее нефрита для них ничего нет, они считают его квинтэссенцией, материальным воплощением силы ян — светлого мужского начала мироздания.

Покинув Хотан, Поло, останавливаясь на отдых у редких оазисов и колодцев, поехали по однообразной, покрытой барханами пустыне. Нравы жителей оазисов — с той поры они не изменились — произвели на Марко сильное впечатление. Он рассказывает, например, что если муж уезжает от жены по каким-либо делам в другое место на двадцать дней или больше, то жена до возвращения мужа берет себе другого, а ее муж также может взять себе там другую, временную жену. Вызывает недоумение, почему Марко, сего знанием всяческих нравов, приобретенным как на родине, так и в странствиях, был столь поражен этим обычаем, что счел нужным, хотя бы и кратко, рассказать о нем в своих записках. В этой связи не лишена интереса одна занимательная итальянская книга — руководство для путешественников в страны Востока, составленное в первой половине XIV века. Называется эта книга «La Practica della Mercatura» («Практика торговли»), автор ее — некий Франческо Бальдучи Пеголотти, опытный путешественник, служивший в банкирском доме Барди во Флоренции[61]. Во второй главе своего любопытного сочинения автор пишет, что путешественник, собравшийся ехать в Китай, «чтобы побывать там и возвратиться с товаром», должен отрастить бороду и не брить ее. Потом, после предостережений против излишних затрат на переводчика, Пеголотти пишет:

а если купец пожелает взять с собой из Таны женщину, он может это сделать, если же не пожелает, то это не обязательно; но если он возьмет ее, то о нем будут заботиться гораздо больше, чем в том случае, когда не возьмет. И если он ее возьмет, то выгоднее, чтобы и она и служанка были знакомы с куманским языком[62].

Если подобных правил придерживались во времена Поло ездившие в Китай европейские путешественники, то странно, что Марко удивлялся обычаям темного, варварского племени Центральной Азии.

Караван продвигался по огромным пустынным пространствам, изредка натыкаясь на оазисы — жили тут татарские племена, мусульмане. Чтобы совершить переход от одного оазиса к другому, занимавший несколько суток, надо было захватывать с собой побольше воды и пищи. В Лопе (современный Чарклык[63]) путешественники стояли целую неделю, чтобы набраться сил для преодоления пустыни Гоби («гоби» по-монгольски и значит «пустыня»). На верблюдов и ослов был погружен большой запас продовольствия. Марко говорит, что вьючных животных или съедали, если пища кончалась до того, как добирались до плодородных китайских мест по ту сторону пустыни, или отпускали на волю, чтобы не заботиться об их кормежке. Верблюдов брали охотнее, «потому что они едят мало, а везут большие грузы». Венецианцу сказали, что если идти через пустыню в самом широком ее месте, то это займет не меньше года, и что даже при переходе по самому узкому месту не следует набирать в караван больше пятидесяти человек: воды встречается в пути мало, и ее может не хватить. Птиц и зверей, добавляет Марко, тут нет, потому что им нечего ни есть, ни пить.