Генри Харт - Венецианец Марко Поло

Много дней венецианцы ехали по знойным пустыням и плодородным равнинам и оказались в городе Сапургане (Шибаргане), где, к удовольствию Марко, в изобилии водилась дичь и была превосходная охота. Из Сапургана караван направился к Балху, в северном Афганистане. Балх — один из старейших городов Азии, некогда столица Бактрианы. Хотя город сдался монгольскому завоевателю Чингис-хану без сопротивления, завоеватель продал в рабство всю молодежь, а остальное население города перебил с неимоверной жестокостью. Балх был сметен с лица земли. Венецианцы увидели перед собой печальные развалины, хотя кое-кто из обитателей города, уцелевших от татарского меча, уже возвращался, поселяясь на старом месте.

Именно в этом городе, как гласит легенда, Александр Македонский женился на Роксане, дочери персидского царя Дария. Здесь, среди почерневших от дыма руин и обожженного мрамора дворцовых стен, путешественники могли еще прочесть насмешливые слова старинной мусульманской надписи: «Этот город был воздвигнут во славу бога. По воле султана он был обращен в истинный рай». В городе царила мертвая тишина. На безлюдных, заваленных обломками и щебнем улицах росла трава, а в заброшенных фруктовых садах бродили дикие козы и другие животные.

Выйдя из Балха, путешественники в течение многих дней продвигались по землям, изобилующим дичью, фруктами, орехами, виноградом, солью, пшеницей. Покинув эти прекрасные места, венецианцы на несколько суток снова попали в пустыни и прибыли наконец в Бадахшан (Балашан), мусульманскую область по реке Оке (Аму-Дарье). Там они видели большие копи рубинов, называемых «балашами», месторождения сапфиров, ляпис-лазури — всем этим Бадахшан славился в течение столетий.

В версии Рамузио и в латинской рукописи Зелады сохранились строки, которых нет в других версиях книги Поло, но они признаны позднейшими издателями подлинными. Строки эти касаются переживаний самого Марко — подобных заметок в его книге вообще очень мало. Описывая горы Бадахшана, Марко отмечает, что города здесь строят в целях удобной защиты на высоких местах. Затем он говорит: «Горы эти очень высоки; выйдешь утром, и только к вечеру доберешься до вершины. На вершине обширные равнины, обилие трав, деревьев и ключей чистейшей воды, текущих по скалам и ущельям; форель и другие нежные рыбы водятся там. Воздух на вершине очень чист, и жить здесь здорово; люди в городах, в долинах или на равнинах, как почувствуют лихорадку или какую другую болезнь, тотчас же уходят в горы, поживут там два-три дня и выздоравливают от хорошего воздуха. Марко утверждает, что испытал это на себе: болел он в этих странах с год, а как по совету сходил в горы, так и выздоровел».

Этот короткий рассказ — в итальянском тексте Рамузио он изложен в одном пространном предложении — бросает слабый луч света на личные переживания Марко Поло и указывает на одно из многих затруднений, которые его отец и дядя должны были преодолеть в этом трансазиатском путешествии, предпринятом в XIII веке. На основании этого рассказа мы можем также судить, на что был потрачен целый год из тех трех лет, которые потребовались на путешествие из Венеции в Пекин. Караван задержался так долго или вследствие болезни Марко, или потому, что братья Поло решили пожить в чудесном климате Бадахшана, чтобы убедиться в полном выздоровлении юноши.

Однако болезнь Марко не мешала ему внимательно приглядываться к бадахшанским женщинам. Особенно подкупала его одна особенность в их одежде, сохранившаяся, если верить изображениям на монетах, с древних времен до наших дней. Мужчины Бадахшана очень любили женщин с сильно развитыми ягодицами. Такое пристрастие, время от времени проявлявшееся и во вкусах Запада, заставляло бадахшанских женщин кроить свои шаровары столь широкими, что на них уходило от двухсот с половиной до четырехсот футов хлопчатобумажной или шелковой ткани; шили их в складку и душили мускусом. «Та женщина, которая ниже пояса толще других, считается самой восхитительной».

От Бадахшана наши путешественники, поднимаясь все выше, пошли по направлению к Памиру — вверх по течению реки Оке; проходили они и через Кашмирскую долину. Марко, на которого, несомненно, эти места произвели глубокое впечатление, утверждает, что жители здесь занимались колдовством и черной магией. По мнению Марко, они могут заставить говорить идолов, изменять по своему желанию погоду, превращать темноту в солнечный свет и наоборот. Невзирая на распространенное мнение о жителях Кашмира как о мошенниках и обманщиках, Марко нашел, что тамошние женщины «хотя и черны, да хороши». Действительно, кашмирские женщины веками славились своей красотой по всей Индии, их всюду стремились брать в жены и наложницы. Доктор Франсуа Бернье, много Путешествовавший по империи Великих Моголов в 1656–1668 годах, пишет следующее:

Чудесное телосложение и красота жителей Кашмира вошли в поговорку. В этом они равны европейцам... Особенно красивы женщины... Чтобы взглянуть на эти прячущиеся сокровища, я прибег к маленькому ухищрению, часто применяемому моголами; женщины [Лахора] — красивейшие брюнетки во всей Индии и справедливо славятся своими нежными и чудесными формами. Я пошел вслед за несколькими слонами, в частности за одним, в богатых украшениях, и был уверен, что увижу то, что я так хотел видеть, ибо женщины высовывают головы в окошечки лишь после того, как услышат бренчание серебряных колокольчиков, подвешенных у слона с обеих сторон. Вследствие моего любопытства… я твердо убедился, что в Кашмире есть столь прелестные личики, что могут равняться с любыми красавицами Европы.

У француза XVII века, как видно, было много общего с венецианцем XIII века.

Из Кашмира караван пошел на северо-восток и поднялся на Памир: проводники Марко уверяли, что это самое высокое место в мире. Марко отмечает, что во время его пребывания там воздух был так холоден, что нигде не видно было ни одной птицы. Рассказы многих древних китайских паломников, пересекавших Памир, подтверждают сообщение Марко, то же самое говорят и новейшие исследователи. У венецианца был острый глаз, а восхождение на крышу мира так врезалось ему в память, что когда он, почти тридцать лет спустя, диктовал свою книгу в далекой Генуе, он припомнил, как тускло на этой высоте горел разложенный путешественниками костер, как он светился другим, необычным цветом, насколько труднее обычного было там сварить пищу.

Здесь Марко увидел и первым описал больших диких баранов, которые в его честь были названы Ovis Pollii[56]. Марко отметил, что у этих баранов длинные рога, в четыре-шесть ладоней, пастухи из них выделывают чаши и другую посуду. Несмотря на наличие волков, баранов было тут такое множество, что пастухи строили из рогов загоны и хижины, а бараньи кости складывали в кучи по сторонам дороги, чтобы указывать прохожим путь во время снегопадов.