Джон Эплби - Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов

Граф Вильям заверил папу в преданности и добрых намерениях английского короля, а также в благоразумии архиепископа и его предусмотрительности, хотя некоторые люди, добавил он, полагают, что архиепископ не так проницателен, каким ему следовало быть.

«И если бы не нынешняя размолвка между нашим господином королем и господином архиепископом, – сказал он в заключение, – королевство и церковь пребывали бы в мире и согласии, имея доброго властителя и великолепного пастыря. Такова поэтому наша просьба: пусть ваша милость сделает все возможное, чтобы погасить эту ссору и восстановить мир и любовь».

Выслушав перевод этой речи, папа заверил графа, что он хорошо помнит все те многочисленные милости, которые он получил от короля Англии, и готов вернуть их сторицей.

«Вы просите легатов, – заявил он, – и вы их получите».

Посланники Генриха, раздавшие кардиналам много денег, поцеловали папе ногу и удалились, поздравляя себя с успехом своей миссии[126].

Делегации был дан строгий наказ провести при дворе папы не более трехсот дней и немедленно вернуться в Англию. Готовясь к отъезду, английские послы увидели многолюдную процессию, которая двигалась по мосту через реку Ионну. Архиепископ Кентерберийский, высадившийся во Фландрии в лохмотьях и в сопровождении всего трех спутников, имел теперь в своей свите более трехсот священнослужителей и рыцарей, которых привлекли его яркая судьба и память о его подвигах во Франции. Англичане в ужасе наблюдали, как коллегия кардиналов с кошельками, полными английского золота, ехала навстречу опальному архиепископу[127].

Папа принял Томаса со слезами и объятиями. Бекет рассказал ему и кардиналам историю своей ссоры с королем. В конце он преподнес свой решающий аргумент, зачитав перед собравшимися Кларендонские конституции. Выслушав их, даже самые горячие сторонники Генриха II принялись их проклинать, видя в них угрозу церковной свободе.

На следующий день Томас, преклонив перед папой колени, снял со своего пальца архиепископское кольцо и отдал его понтифику. Он признался, что вошел в загон для овец не через ворота и стал архиепископом не в результате выборов, а по приказу короля, который пригрозил монахам Кентербери страшными карами, если они воспротивятся его воле. Поэтому он передает свой архиепископский сан в руки папы. Кардиналы растерялись – лишь некоторые увидели в этом поступке быстрое и удобное решение проблемы. Папа отказался принять отставку Бекета и надел кольцо ему на палец.

После этого он посоветовал Томасу и нескольким его сторонникам поселиться в цистерцианском аббатстве в Понтиньи. Здесь ему, конечно, будет скучновато, заявил папа, намекая на репутацию Томаса и состояние, в котором он приехал в Сан, но зато он будет жить простой жизнью, как и полагается ссыльному воину Христову[128].

Это решение пришлось по душе и Людовику VII. Понтиньи находилось в Бургундии, и Генрих II не сможет обвинить его в укрывательстве своего врага. С другой стороны, аббатство находилось неподалеку от владений короля Франции, и тот мог проследить, чтобы Томасу не причиняли вреда.

Томас Бекет в сопровождении нескольких духовных лиц, среди которых были Герберт Бошам и Александр Льюэлин, направился в Понтиньи и был радостно встречен монахами. Священнослужители, которые последовали за ним в ссылку, поселились в других французских монастырях.

Послы Генриха II вернулись в Англию и в сочельник доложили в своей поездке королю. Королевский двор пребывал в то время в Мальборо, где и была проведена Рождественская курия. 26 декабря король сообщил Большому совету, что послы, которых он отправил к папе, потерпели неудачу. Папа не только не сместил Томаса, но и оказал ему милость и укрыл от королевского гнева.

В ответ Генрих II конфисковал архиепископские земли и отдал их под опеку Раннульфа Брокского, к большой выгоде последнего. Король изгнал из Англии всех родственников Бекета. Одна из сестер архиепископа, монахиня Мария, нашла приют во французском монастыре; другая, Матильда, замужняя женщина, вынуждена была со всей своей семьей искать защиты у аббата монастыря Клер-Маре.

Некоторые из сторонников Томаса бежали на континент. Тех же, кто не сумел уехать из Англии, гоняли с места на место; друзья и родственники стремились поскорее избавиться от них, опасаясь гнева короля. Тем не менее Вильям Фиц Стефан сочинил молитву в стихах и преподнес ее королю. Генрих II был так поражен его талантом, что сделал его своим придворным. Поэтому Вильям уцелел и позже написал самую беспристрастную и самую интересную биографию Томаса Бекета.

Глава 7

Кларендонская ассиза, 1165–1166

Томас, поселившись в Понтиньи, посвятил свою жизнь раздумьям, молитвам и учебе. Его беспокоило то, что, будучи архиепископом Кентерберийским, он одновременно возглавлял монастырь Церкви Христовой, хотя и не был пострижен в монахи. Поэтому он попросил папу даровать ему одеяние инока. Александр III прислал ему рясу из самой грубой ткани и самого простого покроя, капюшон которой был слишком мал для головы архиепископа. Он сам благословил эту одежду.

Аббат Понтиньи в своей келье облачил Томаса в эту рясу, которую он стал носить под своей обычной одеждой. Александр Льюэлин не смог сдержать улыбки при виде своего хозяина в таком наряде и принялся отпускать шуточки по поводу его капюшона-маломерки.

«По крайней мере, – заметил архиепископ, – ты не будешь смеяться надо мной, как вчера».

«А что было вчера?» – спросил Александр.

«Ну, помнишь, вчера перед мессой я облачился в стихарь, который был мне слишком велик и который вспучился на спине, когда я завязал пояс, и ты спросил меня, с чего это мой зад так высоко вознесся. И если бы этот капюшон был слишком большим, ты бы заявил, что у меня вырос горб. Так что теперь я могу не бояться твоих насмешек»[129].

До этого Бекет хорошо разбирался только в законах, хотя после рукоположения в архиепископы он начал изучать Писание. В тишине и покое Понтиньи он взялся за освоение теологии. Под руководством Герберта Бошама он продолжал читать Писание. Бошам пишет, что с тех пор в его руках он всегда видел Псалтырь и Послания. Несколько дней Томас питался грубой безвкусной пищей цистерцианцев, но его желудок взбунтовался, и он заболел. Герберт напомнил ему, что он с детства привык к нежной пище и не должен в преклонном возрасте заставлять свой желудок привыкать к грубой. Так что Томас умерил свой пыл[130].

Во время Великого поста 1165 года Генрих II приехал в Нормандию и 11 апреля в Жизоре встретился с Людовиком VII. Составители хроник не сообщают нам, какие вопросы обсуждали монархи, но можно не сомневаться, что главной темой была судьба архиепископа Кентерберийского. В следующем месяце Джон Солсберийский написал Томасу, что король Франции умерил свой пыл, защищая его, поскольку боялся, что Генрих, рассердившись, пойдет на него войной.