Йонатан Нетаньягу - Письма Йони: портрет героя

Уверенность, которая и раньше, без достаточных оснований, была мне присуща, получила подкрепление. Это уверенность в том, что в любом месте я могу устроиться и прокормиться.

Занимаясь разными видами работ, я встретил целый мир до сих пор мне не ведомых людей. Уборщики улиц, мусорщики, грузчики, разнорабочие и т. д. Некоторых я узнал еще в армии и со всеми нашел общий язык, как с товарищами по несчастью. Целый мир людей, мечтающих о твердой ежемесячной зарплате, со своей философией и своими проблемами. "У каждого своя ноша", как говорится.

Ну, хватит об этом. В ближайший месяц я собираюсь много путешествовать по нашей маленькой и великой стране, затем вернуться к математике и кончить курс за среднюю школу.

В настоящий момент я одновременно погружен в 'Третий рейх" и в Танах, и трудно оторваться даже на минуту. По совету Биби я купил блокнот и записываю туда каждое незнакомое мне английское слово, и мой запас слов растет. Пока не забыл – не можете ли возобновить мои водительские права?

Я должен с тобой объясниться, Биби. Неужели ты действительно считаешь, что я тут сижу и беспокоюсь, примут ли меня в университет? Я сделал все что мог, и больше об этом не думаю. В настоящий момент с этим делом покончено. Пессимист ли я? Поверь, что пессимист я в отношении вас – чтобы вы не возлагали чрезмерных надежд на экзамены, результатов которых я не знаю. Последние годы научили меня не воевать с ветряными мельницами, если я их действительно не могу одолеть. Я делаю по возможности хорошо все, что требуется. Но раз с этим кончено, так кончено.

[Родителям и братьям] 22. 4. 67

Любимые мои!

Как жаль, что во время нашего телефонного разговора было так много помех. Я почти ничего не слышал. Я понял, что вы беспокоитесь о моем здоровье и хотите знать мои планы.

Ясно, что я собираюсь приехать в Америку учиться. А вы разве думали иначе? Из вашего разговора можно понять, что вь* в этом сомневаетесь. Вы спрашиваете, почему я так долго не писал. И с вами не раз бывало, что вы не писали по неделям, и мама, главная писательница писем в семье, говорила, что это не значит, что обо мне не думают. Так и со мной. Если не писал, это не значит, что не думаю о вас, не скучаю. Наоборот – я очень соскучился. Возможно, что это качество – всецело погружаться в то, что делаешь, неважно, во что именно, – я унаследовал от отца. Ведь ты, папа, не писал мне целую вечность. Мне ясно, что это не значит, что ты обо мне не думаешь, а просто ты занят. Правда, как бы ни был человек занят, он всегда может написать несколько слов. Но так как я твой сын и во многом на тебя похож, то понимаю тебя и в этом.

Поскольку ты, Биби, призываешься в августе, то стоит приехать в Израиль пораньше, и я так понял, что и мама собирается сюда ненадолго. Так как я совсем не знаю ваших планов, то и мои планы мне трудно строить окончательно. Знаю только одно – что отец едет в Испанию работать, так что мы увидимся, как видно, только в Америке, е может, я поеду через Испанию и проведу там несколько дней. Я еще точно не знаю. Как я сказал, я жду от вас дополнительных подробностей в отношении ваших планов. Надеюсь в ближайшие дни получить от вас письмо.

Между прочим – нет ли уже результатов экзаменов на знание английского языка, а также приемных испытаний? Только что вернулся с велосипедной прогулки в Эйлат. Однажды я ездил на велосипеде на север, в Рош Ха- Никра, и с тех пор зародилась у меня идея такой поездки в Эйлат. Дороги на юге страны – не то, что на севере -

похуже асфальтированы и не очень широкие, много есть тяжелых подъемов и спусков, например – головокружительный семнадцатикилометровый спуск к Мертвому морю, а также так называемый Маале Графит. Ехали мы – Йоси Карпелес и я – три дня, затерявшись в пустыне, со спальными мешками на багажниках и едой в рюкзаках и, несмотря на сильный южный ветер, на бьющее в лицо солнце и на песчаные бури – поездка была великолепная. Еще хочу, перед тем как погружусь в книги и в иерусалимскую атмосферу, сходить в пеший поход по Иудейской пустыне. Перед Пасхой асе реки наполняются водой, и в безлюдных просторах нашей пустыни образуются в скалах, далеко от человеческого жилья, маленькие озера холодной воды. Чудесная страна, и стоит с ней познакомиться.

Любимые мои! 24.4. 67

Получил твое письмо, мама, в котором ты сообщаешь подробности о стипендии, которую мне дает Гарвард, и должен признаться, что это весьма впечатляет.

Я бы хотел, чтобы вы сообщили университету, что в предложенной мне работе я заинтересован. Если в процессе учебы обнаружится, что я не могу ее совмещать с работой, ясно, что я от работы откажусь. Мне известно, что вы готовы дать мне асе необходимые деньги, и я их возьму, потому что своими силами я никак не смогу заработать на обучение в Америке. Но в предложенной работе я очень заинтересован.

Биби, мама написала, что ты обрадовался моему приему в Гарвард больше, чем своему – в Йель. Наверное, то же можно сказать и обо мне. Больше всего маня порадовала та часть телеграммы, в которой сообщалось о твоем приеме в Йель. Идо, ты великолепен, хотелось бы уже тебя видеть, а не только узнавать о тебе от мамы. Когда приедешь в Израиль? Ужасно скучаю.

Сегодня – пасхальная ночь и весь народ Израиля ее празднует. Где вы устраиваете седер? Когда, наконец, мы проведем пасхальную ночь все вместе, с отцом – во главе стола? С праздником вас!

Любимые папа, мама, Биби и Идо) 20. 5.67

О здешнем положении и о соотношении сил на Ближнем Востоке, наверное, нет надобности вам рассказывать. Наши газеты этим полны, и хотя тема эта у всех на языке, но в стране не чувствуется ни паники, ни страха. Надеюсь, что до войны дело не дойдет. Это такой абсурд! Ведь ни один человек в Израиле не желает войны, но если она разразится, я уверен, что мы победим, и не только потому, что мы – по моему мнению и по мнению всех жителей Израиля – достаточно сильны, но и потому, что мы должны победить. Это жизненная необходимость для нашего наро- да. Атмосфера в Израиле меня поражает. Хотя, когда едешь в междугороднем автобусе и начинают передавать известия, все внимательно, с обеспокоенными лицами, слушают, но вообще ведут себя как обычно. Все готовы и спокойны.

Палец мой уже в порядке. Повязку сняли, и ноготь растет. Завтра – в воскресенье, если меня не возьмут в армию, начну учиться стучать на машинке.

Кстати, призыв резервистов вас не должен беспокоить. Дело это обычное и производится всякий раз, как в нашем районе усиливается напряжение. А в подобных периодах здесь, слава Богу, недостатка нет. Так или иначе, если что-нибудь случится, я рад, что я здесь, что смогу участвовать. Это ведь моя страна, моя родина. Этому месту я принадлежу.