Андрей Жариков - Крушение Кантокуэна

- Проверить снаряжение! И доложить!

Все солдаты послушно соскочили с коней, потрогали руками подпруги, осмотрели седла и оружие. Каждый доложил: все в порядке.

- По коням! За мной - марш! - Он произнес слово "марш", как Степа: "ар-р-р-ш!"

Меньше чем за час конная группа Ефимова прибыла на место. Лошадей оставили за кустами под охраной одного из кавалеристов. Осторожно приблизились к изгороди. Большой луг, заросший травой, был безлюден.

- Вон там, где желтеют кучи глины, ямы, а в них мертвые люди... сказал Мирон. - Одна женщина была еще живая.

- Да мы им, гадюкам! Только из травы ничего не видно, - сказал солдат с орденом. - Как стрелять из ручного пулемета? Пулеметчикам нужен видимый сектор обстрела.

- Пулеметчикам забраться на дерево! - приказал Мирон.

- Во! Видал? - торжествовал Судаков, и его кадык заходил вверх-вниз, вверх-вниз. Судаков смеялся беззвучно. - Вот тебе и позиция. Поторапливайся, Мальцев. И сапоги сними, легче на дерево забираться...

Автоматчикам Мирон приказал притаиться возле столбов изгороди. Если потребуется, они могут стрелять из-за них. Сам тоже забрался на дерево. В бинокль хорошо просматривалась даль, и он заметил идущие по дороге к домам три японских грузовика с солдатами. "Если бы чуть раньше начать атаку..." - подумал Мирон.

Автомашины остановились у ворот. Из первой вышел офицер и направился к ближнему дому. Едва офицер скрылся, как из-за небольшой высоты выскочил конный взвод Степы. Послышалось "ура!", и, словно бурный поток сквозь взорванную плотину, всадники эскадрона с обнаженными клинками устремились вперед. Слышались торопливые автоматные очереди, взрывы гранат, крики людей. Кавалеристы вихрем ворвались на территорию гарнизона, и один барак задымил. Мирон отчетливо видел блеск клинков, вздыбленных коней и панически убегающих японцев в белых халатах. Окутался дымом еще один барак, и стрельба стала затихать. Лишь изредка раздавались одиночные выстрелы и взрывы гранат.

Мирон спустился с дерева, подозвал Антона Судакова.

- Как ты думаешь, сможем мы сделать проход?

- Почему не сможем, - ответил Антон. - Выберу сук покрепче, привяжу к седлу, потом зацеплю проволоку, и рванем с Дылдой... Проволоку, может, не разорвем, но с гвоздей стянем. Вот и проход будет.

- Давай, Судаков, начинай! - приказал Мирон.

- Ничего из этого не получится! - подскочил Мальцев и напустился на Судакова. - Вот ты зацепишь крючком за проволоку, лошадь рванет, а конец этой колючки твоей Дылде по крупу или тебе по глазам...

- Короче, Мальцев, что вы предлагаете? - оборвал его Мирон. - Время дорого.

- Мудрить не надо. Провод не под током - значит, переломить можно, стал советовать бывалый солдат-фронтовик. - Бери руками и ломай. Туда-сюда, туда-сюда. Лучше, если руки в рукавицах. Хорошо бы специальные ножницы. Бывало, на спину ляжешь и длинными ножницами - чик-чик!

- Все ясно, - сказал Мирон. - К заграждению! Будем ломать, как советует Мальцев. Сделаем пролом и лошадей проведем...

- Смотри, командир, бежит кто-то! - приглушенно доложил Мальцев.

- Всем притаиться! - приказал Мирон, поймав в объективы бинокля бегущего.

Присмотрелся, убедился: удирает, прижимаясь к траве, какой-то человек в штатском. В руках маленький чемодан или портфель. Оружия не видно. В сером пиджаке, на голове шляпа. Вот он остановился, огляделся, потом шарахнулся в сторону от свежих куч земли.

Мирон решил взять беглеца в плен.

- Мальцев! Держите его на прицеле. Судаков, за мной!

Разгребая руками мшистый грунт, Мирон, распластавшись, проползал под нижним рядом проволоки, увлекая за собой Антона.

- Возьмем живым... - сказал он, тяжело дыша. - Подозрительный тип.

- Давай, давай, - подбадривал Судаков; подсовывая карабин под низко натянутую проволоку и приподнимая ее, он помогал продвигаться своему товарищу. То и дело разноголосыми набатами срабатывала примитивная сигнализация.

Наконец-то можно подняться. Беглец бросился к кустам. Длинноногий Антон перегнал Мирона и быстро настиг японца. Он сбил его прикладом с ног, и они оба исчезли в высокой траве. Когда подбежал Мирон Судаков, заломив японцу руки за спину, сидел на нем верхом.

- А где чемодан? У него что-то было в руках.

- Бросил, гад, как почуял смерть, - ответил Антон, задыхаясь в злобе. - А ну, найди чемодан!

- Коросё, коросё... - заладил японец, не зная другого русского слова. - Коросё.

Не выпуская японца из цепких рук, Судаков поднялся и поставил задержанного на ноги.

- Что в чемодане? - спросил он. - Чего трясешься?..

Мирон собирался сбить замки на чемодане, но японец страшно завизжал, выпучив глаза, словно его били.

- Что он? - удивился Мирон и легонько стукнул тупой стороной сабли по замкам.

Японец стал вырываться. Он со страхом в глазах смотрел на руки Мирона, что-то говорил по-своему, и по его тревожному виду можно было догадаться, что он не хочет, чтобы вскрывали чемодан.

- Освободи ему руки, - приказал Ефимов. - Он показывает глазами на свои карманы, ключ, что ли, предлагает.

Мирон был прав. Японец извлек из кармана ключ.

- Гляди-ка, вежливый, - сказал Судаков. - А ну, чего награбил!

В чемодане были какие-то бумаги и обернутые ватой стеклянные ампулы, которых было очень много.

- Все понятно... - вздохнул Мирон. - Не иначе как врач. Интересно, не этими ли ампулами лечил он тех женщин, которые выброшены в ямы. Давай подведем его к ямам...

Сначала японец, подталкиваемый Судаковым, шел. А когда до ям оставалось несколько метров, он присел, поднял руки и что-то выкрикивал по-своему. Судаков схватил японца за ворот и потащил к яме. Заглянув в нее, Антон отпрянул, испуганно посмотрел на Мирона.

- Там полно трупов...

- Я знаю. Покажи ему, - сказал Мирон. - Он не случайно пытался удрать.

Японец страшно визжал, упирался ногами, вырывался. Но Антон швырнул его к самому краю ямы. Японец скорчился и отполз на четвереньках, как паук.

Разгоряченная лошадь под Иваном Зайцевым всхрапывала и вскидывала головой, не хотела идти в общем строю. Может быть, она улавливала волнение молодого всадника и выражала беспокойство. Иван никогда не ходил в атаку на врага. В его воображении конница, как в кинофильме "Чапаев", должна неожиданно вырваться из укрытия в тот критический момент боя, когда пехота едва сдерживает натиск противника. А здесь какая-то неясность. Боя нет, впереди невысокая сопка, поросшая кустарником, тишина. А если с той сопки застрочит вражеский пулемет? По спине пробежал холодок. Но сопка молчала. Только слышались топот да фырканье лошадей. Эскадрон втянулся в редкий кустарник. Впереди какие-то дома. Остановка. Майор подозвал к себе заместителя по политической части. Что-то говорит ему и указывает рукой в сторону домов. Ивану Зайцеву не слышно, о чем говорит майор, но он догадывается: офицеры решают, как атаковать противника.