Елизавета Бута - Катрин Денёв. Моя невыносимая красота

Мы долго и свободно разговариваем с Бертраном, доверяя друг другу, как хорошие знакомые. Говорим об «Артмедиа», о развитии кинопроизводства во Франции, и хотя я никак не связана с этим важным процессом, понимаю, что актеров все больше втягивают в монтаж картины. Он настроен оптимистичнее относительно взаимоотношений кино, телевидения и властей. У нас нет права на ошибку. Все меньше и меньше успешных фильмов. При почти одновременном выпуске «Любовника» и «Индокитая», надеюсь, что выпуск на экран нашего фильма будет хорошо продуман. Эрик Оман запутался! Он подавлен. Слишком много проектов для одного человека, и к тому же такой грандиозный фильм! Но он очень смелый. Это редкое явление.

12 июля 1991 года (пятница)

Регата. Мост, павильоны из светлого дерева, бело-голубая беседка полностью сконструированы для декораций. Просто невероятно! В беседке мы будем снимать завтра. Прекрасные сцены, прически, грим. Все безукоризненно. Я сожалею, что Габриэла не сможет увидеть эти замечательные костюмы в таких декорациях. Широкая река с сильным течением. Огромные густые, раскидистые деревья окружают ее по обоим берегам. Ноги в воде. Лиана и папоротники, усеянные паразитами, напоминают мне фантастических животных. Здесь царит спокойный и яркий свет. Небо плотно закрыто тучами. Ветра нет, удушающая жара, на заводе тоже. К счастью, я в белом кисейном платье в черный горошек. Оно достаточно легкое. Я надела белую широкую кожаную шляпу, чтобы уберечь голову от дождя. Она достаточно легкая и удобная. Мы снимаем быстро. Часто двумя камерами. Кадры оборванные. Снимаем начало скачек. Адмирал вместе с Ивет, одетой в платье с красными маками. Доминик заканчивает сегодня. Она сбилась из-за скорости съемок. Много дублей не делаем. Она будет в своем платье, очках и соломенной шляпе до конца дня. Втроем мы будем много фотографироваться. Это ее последний день здесь!

Режис очень нервничает, ругает Жака, своего ассистента, особенно из-за ошибок в технической документации. На берегу неподвижно сидят Эрик и М. Гарсон, бесстрастно наблюдая за этими вспышками гнева. У Эрика день ото дня вид все более неврастенический. Я думаю, что его нервозность из-за необходимости их постоянного присутствия на съемках. Они не двигаются. Не уходят. Я вижу, как Эрик направляется с ним в итальянский ресторан. Венсан в немного тесном морском костюме, выглядит он счастливым. Он умеет быстро входить в нужный темп работы. Режис хочет, чтобы он больше репетировал перед съемками. Тон у Режиса разгневанный. Это такая ответственность! Поражает беспечность Венсана.

13 июля 1991 года (суббота)

Гардель и Ноло, чуть живые от страха, дебютируют сегодня в роли плантаторов в декорациях бело-голубой беседки. На заднем плане мост, массовка, бледные женщины в утонченных костюмах, проход лодок. Все красиво, чувствуется атмосфера окончания той эпохи, хотя мы снимаем самое начало фильма. Стоит знойная жара, несмотря на то, что рядом необъятная река, которая по ширине, мне кажется, больше самого острова. Это новый Въетнам.

Очень скромная столовая. Вечером мы с Венсаном устраиваем в саду, где строят декорации, праздник по случаю 14 июля. Доминик, как и обещала, принесла китайские фонарики. Гийом занимается музыкой. Праздник закончился обливанием друг друга холодной водой из ведер… Я была в белом платье с бакелитовым красным крестом на шее. Мы попросили всех прийти в голубом, белом и красном. Режис называет меня «Красный крест». Как только он забыл про свое хмурое настроение, он стал забавляться, танцевать, пить виски и сыпать остротами.

15 июля 1991 года (понедельник)

Соревнования по гребле. Я не снимаюсь. Команда, приехавшая из Гонконга, деловые люди, будут давать сегодня ужин, чтобы поблагодарить Режиса за неделю, которую они провели с ним. У нас получилось снять красивую и сложную гонку. Закончили мы поздно. Пьем английское пиво в баре отеля.

17 июля 1991 года (среда)

(Коммуна Бату Гажа). Декорации улиц Шолона днем. В Кимжун Пизан ребенок в меня постоянно кидался кусками земли и грязи. Я боюсь, что буду постоянно сталкиваться с этим ребенком на нашей спокойной улице. Из-за жары в голову не приходит никаких идей. Снимаем сцены довольно быстро. Женские фасоны костюмов наводят мысли об Алмерии, городе на юго-востоке Испании.

21 июля 1991 года (воскресенье)

Сцены приезда в дом Эмиля. Дом очень ветхий, но тем не менее прекрасный. Деревянный с каменными колоннами и раскидистыми деревьями вокруг. Жара не покидает нас. Вечером пошел дождь. Из-за такой погоды электрогенераторы могут снова сломаться. Они проработали на час дольше, чем в прошлый раз. Небо фиолетовое. Дождь очень сильный. У Режиса хорошие новости по поводу отснятого материала. Бертран отправил мне факс. Это к лучшему. Так мы сможем компенсировать отставание в графике. Завтра понедельник, 22 июля, фильм будет уже на кассете. Несколько дней без съемок. Обзорная экскурсия в Панкор с Юбером Сен-Макари. Авария. К счастью, небольшая. Мы задержимся здесь, на Ипо, проведем несколько дней у хлорированного бассейна. А надо было бы провести эти дни на побережье Андаманского моря, которого мы так и не видели! Ведь Пинанг — это «жемчужина Малайзии»!

23 июля 1991 года (вторник)

Я участвую в съемках на вокзале. Отъезд Лин Дэн после помолвки. Это будет последний день съемок. Режис запишет для нее сообщение, которое объявят по прибытии поезда.

Вокзал Ипо. Воссозданный Въетнам, массовка, огромные декорации, одни из самых больших, как для сцены порта и похорон Жана Батиста. К обеду съемки заканчиваются. Венсан принес видеокамеру. Все участники массовки остановились. Лин Дэн в шоке и слезах от такого сюрприза. Смех сквозь слезы: сообщение Режиса очень трогательное. Бокал шампанского, наконец-то! Обед в шикарном отеле сороковых годов неподалеку от вокзала.

После обеда начался мелкий, пронизывающий насквозь, дождь. Мы должны снять половину финальной сцены в аэропорту. Все-таки решили сделать сцену в аэропорту, так как последняя сцена в «Любовнике» — это отправление судна. Перекрашенный ангар. Ла Деланж и нескольким участникам массовки не удастся заставить Режиса перестать обращать внимание на нехватку декораций для первого действия. Он решает остановиться и сделать сцену полностью в Ла Ферте-Але, где мы должны были снимать только сцену с самолетом. Он прав, что отказывается. Этого достаточно. Лабади, одетый для массовки, может и согласен. Но только он не говорит об этом. Как всегда идет дождь.