Антология - Живой Есенин

Есенин привстал с кресла, скомкал салфетку и, подавая ее мне, прохрипел на ухо:

– Вытри им носы!

– Сережа, это ковер… ковер… а это цветы…

Черные дыры сверкнули ненавистью:

– А!.. трусишь!..

Он схватил пустую бутылку и заскрипел челюстями:

– Размозжу… в кровь… носы… в кровь… размозжу…

Я взял салфетку и стал водить ею по ковру – вытирая красные и желтые рожи, сморкая бредовые носы.

Есенин хрипел.

У меня холодело сердце.

Многое утонет в памяти. Такое – никогда.

И вот: синенький глазок в потолке. Узкая кровать с серым одеяльцем. Теплые стены. И почти спокойные руки, брови, рот.

Есенин говорит:

– Мне очень здесь хорошо… только немного раздражает, что день и ночь горит синенькая лампочка… знаешь, заворачиваюсь по уши в одеяло… лезу головой под подушку… и еще – не позволяют закрывать дверь… все боятся, что покончу самоубийством.

По коридору прошла очень красивая девушка. Голубые, большие глаза и необычайные волосы, золотые, как мед.

– Здесь все хотят умереть… эта Офелия вешалась на своих волосах.

Потом Есенин повел в приемный зал. Показывал цепи и кандалы, в которые некогда заковывали больных; рисунки, вышивки и крашеную скульптуру из воска и хлебного мякиша.

– Смотри, картина Врубеля… он тоже был здесь…

Есенин улыбнулся:

– Только ты не думай – это не сумасшедший дом… сумасшедший дом у нас по соседству.

Он подвел к окну:

– Вон то здание!

Сквозь белую снежную листву декабрьского парка весело смотрели освещенные стекла гостеприимного помещичьего дома.

65

Платон изгнал Гомера за непристойность из своей идеальной республики.

Я не Гомер.

У нас республика Советов, а не идеальная.

Можно мне сказать гадость. Совсем маленькую и не очень скабрезную. О том, как надо просить у жизни счастья.

Так вот, счастья надо просить так, как одесский беспризорный милостыню:

– Гражданка, дайте пятачок. А не то плюну вам в физиономию – у меня сифилис.

66

В тюремной приемной женщина узнала о смерти мужа. Она зарыдала. Тогда к ней подошел часовой и сказал:

– Гражданка, огорчаться ступай за ворота.

67

31 декабря 1925 года на Ваганьковском кладбище, в Москве, вырос маленький есенинский холмик.

68

Мне вспомнилось другое 31 декабря. В Политехническом музее «Встреча Нового года с имажинистами». Мы с Есениным – молодые, веселые. Дразним вечернюю Тверскую блестящими цилиндрами. Поскрипывают саночки. Морозной пылью серебрятся наши бобровые воротники.

Есенин заводит с извозчиком литературный разговор:

– А скажи, дяденька, кого ты знаешь из поэтов?

– Пушкина.

– Это, дяденька, мертвый. А вот кого ты из живых знаешь?

– Из живых нема́, барин. Мы живых не знаем. Мы только чугунных.

1926

Иван Грузинов

Есенин

В первый раз я увидел Сергея Есенина в 1918 году. В Политехническом музее был какой-то литературный вечер. Я был в публике. В антракте, взглянув нечаянно влево, я заметил странного молодого человека. Он мгновенно привлек мое внимание своей внешностью: бросились в глаза костюм и волосы. Одет он был в коротенькую русскую поддевку нараспашку. Длинная белая рубаха, почти такой же длины, как и поддевка. Поясок. Сияли длинные курчавые волосы, светлые, как золотистый лен. Стоял в дверях и кому-то улыбался.

Антракт кончился. Публика засуетилась, занимая места. В конце вечера артист Оленин читал стихи Есенина. Прочитав стихи, артист сошел в публику. Невольно следил за артистом. Он подбежал к русоволосому человеку, одетому в русскую поддевку, и пожал ему руку. Это был Есенин. Вскоре познакомились.

1920 г. Зимнее утро. Я в книжном магазине «Озарь», на Б. Никитской, у приятеля книгопродавца. Является Есенин. Вызывает меня и книгопродавца из магазина. Стоим в дверях. Есенин спрашивает книгопродавца, знает ли тот о предстоящей дуэли двух поэтов: Мандельштама и Шершеневича. Тот отвечает, что знает; знает, что упомянутые поэты поссорились в Камерном театре, ссора перешла в драку – отсюда дуэль. Есенин хочет принять участие в дуэли, хочет быть секундантом со стороны одного из поссорившихся поэтов. Правда, секундант у этого поэта уже есть, но он плох – он почему-то медлит, почему-то оттягивает дуэль. Есенин просит книгопродавца достать оружие, и как можно скорее; хорошо, если бы удалось достать оружие для обоих противников. Есенин хочет испытать храбрость дуэлянтов. Он уверен, что они трусы. Оба – трусы. Как только узнают, что дуэль неминуема – наверное, разбегутся.

Есенин оживлен. Говорит тихо и таинственно. С видом заговорщика. Беззвучно смеется. Смеется так, что глаз не видно. Вместо глаз узкие щелки. Рот полуоткрыт, под глазами детские морщинки.

Искать оружия никто, конечно, и не подумал. Дуэль не состоялась. Один из дуэлянтов спешно выехал из Москвы. Другой, по-видимому, был рад, что его противник сбежал раньше, чем увидел поле сражения.

1920 г. Весна. Георгиевский пер., д. 7, квартира С. Ф. Быстрова. Желтоватое тихое утро. Низенькая комнатка с маленькими окошками. Обстановка простенькая: стол, кровать, диван, в углу старый книжный шкафик. Есенин сидит за столом против окошка. Делает макет «Трерядницы». Наклеивает вырезки с напечатанными стихами в тетрадку, мелким почерком переписывает новые стихи на восьмушки писчей бумаги: каждая буковка отдельно. Буквы у него всегда отдельно одна от другой, но так как макет этот для типографии, то буквы еще дальше отстоят друг от друга, каждая буква живет своей собственной жизнью – не буквы, а букашки. Работает размеренно. Сосредоточен и молчалив. Озабочен работой.

Напоминает сельского учителя, занятого исправлением детских тетрадок. Отдельные неприклеенные листики дает мне:

– Прочти, и если что заметишь, скажи!

Читаю поэму «Пантократор». Предлагаю переделать строку:

Полярный круг на сбрую.

Спорим. Он не соглашается. Защищает строчку.

В стихотворении «О, боже, боже, эта глубь» предлагаю исправить строку:

В твой в синих рощах скит.

Ему нравится эта строка. Он решает оставить ее неприкосновенной.

Читаю «Кобыльи корабли», обращаю внимание Есенина на предпоследнюю строфу:

В сад зари лишь одна стезя,Сгложет рощи октябрьский ветр.Все познать, ничего не взятьВ мир великий пришел поэт.

Спрашиваю:

– Куда следует отнести определение «великий» – к слову «мир» или к слову «поэт»?

Ничего не отвечает. Молча берет листик чистой бумаги, пересаживается на диван и, покачивая головою вправо и влево, исправляет строфу.