Владимир Мартынов - Явка в Копенгагене: Записки нелегала

— Ладислао, тебе звонила какая-то сеньорита Амелия Родригес из Федеральной полиции. — Круглое розовое лицо сеньоры Кармен, расплывшееся в лукавой улыбке, излучало высшую степень любопытства. — Кто это, э, Ладислао? Такой приятный голосок!

— Понятия не имею, сеньора Кармен, — пожал я плечами в полном недоумении. — Амелия Родригес, говорите? Да я имя-то это впервые слышу.

— А она вроде бы тебя знает. Она оставила свой рабочий телефон и просила тебя позвонить.

Звонок из Федеральной полиции… Сеньорита Родригес… Кто же это может быть? Или это какая-то полицейская уловка? Так и сна можно лишиться. Со мной это случалось, и не один раз. Ну да ладно, завтра все прояснится. Утром позвоню этой самой Амелии Родригес. Надеюсь, ничего страшного и нечего паниковать.

— Алло! Мне Амелию Родригес, пожалуйста.

— Минуточку. Амелита! Тебя к телефону.

— Слушаю вас. — В трубке мелодичный девичий голос.

— Здравствуйте, я Ладислао Мерконис. Вы мне вчера звонили.

— А, здравствуйте. Да, это я вам вчера звонила. Я работаю в отделе оформления вида на жительство. Что же вы не приходите за своей седулой-де-идентитдад? Она лежит у меня в столе и уже давно вас дожидается. Вам что, она больше не нужна?

— Видите ли… Когда я начал оформлять вид на жительство, то мне сказали, что седулу я получу лишь тогда, когда урегулирую воинскую повинность. Вот я в данное время и занимаюсь тем, что ее регулирую.

— Так вы что, служите в армии?

— Да, служу.

— Но не вечно же вы собираетесь там служить? Приходите и заберите свою седулу, она вам будет нужна при поступлении на работу. (Я вспомнил, что во время моих хождений по коридорам Федеральной полиции я однажды встал в очередь на седулу, где снимали отпечатки всех пальцев и сдавали фотографии 3x4).

— Когда можно прийти?

— В любое время с восьми до пяти. Кабинет 207, второй этаж. Подойдете к окошечку и спросите меня.

Странно. Мне ведь ясно было сказано, что седулу я получу не раньше, чем закончу службу в армии. Может, здесь что-то не так? Или это обычная бюрократическая ошибка? А если это первый сигнал о том, что ко мне начинают проявлять интерес соответствующие органы? В моем положении нельзя оставлять без внимания даже малейший намек на изменение в обстановке. Надо будет по мере возможности выяснить ситуацию.

Кабинет № 207 представлял собой большую комнату, которая была отделена от коридора стеклянной перегородкой с окошком. В комнате за рабочими столами сидели женщины, молодые и в летах.

— Мне Амелию Родригес, пожалуйста, — сказал я подошедшей к окошку девушке.

— Амелита! К тебе молодой человек.

Та, которую звали Амелией, оказалась симпатичной девицей лет двадцати, с веселыми карими глазами и красивой модной прической. Подходя к окошку, она смотрела на меня с некоторым любопытством:

— Здравствуйте! Вы Ладислао Мерконис? Ваша седула давно готова, можете ее забрать. Обождите минутку. — Она прошла на свое место, достала из стола журнал регистрации и стала его листать. В этот момент в кабинет вошел сотрудник полиции в штатском, очевидно шеф отдела. Подойдя к столу старшей, он о чем-то с ней переговорил, затем, повернувшись, окинул меня быстрым взглядом и, улыбнувшись, подошел к столу Амелии. Кратко переговорив с ней, он вышел из кабинета. Я спокойно наблюдал за происходящим. Чего это он на меня оглядывался? Что ему сказала старшая? Их разговор я не мог слышать. Случайно ли он появился именно сейчас, когда я сюда пришел?

В этот момент Амелия с журналом в руках поднялась из-за стола и вышла ко мне в коридор.

— Ну и как вам здесь живется, в Аргентине? — спросила она с улыбкой, глядя мне прямо в глаза.

— Да ничего, как видите. Служу вот в армии.

— Где же ваш мундир? — насмешливо спросила она.

— Мне недавно разрешили ходить в гражданской одежде.

— О, у вас доброе начальство.

— Мир не без добрых людей. Даже в армии.

— Вот тут распишитесь, пожалуйста. — И она подвела меня к столику, стоявшему у окна, выходившего во внутренний двор полицейского управления, весь усаженный тщательно ухоженными деревьями и декоративными кустарниками. — Вы, наверное, здесь один? — спросила она.

— Да, один.

— Что, не успели обзавестись семьей?

— Да как-то все было не до этого.

— Вот здесь еще распишитесь. Хорошо. Вот вам ваша се дула, — сказала она, отдавая мне пластифицированную прямоугольную карточку с моей фотографией и отпечатком большого пальца правой руки. Документ этот очень важный. Это то, чем является паспорт в нашей стране.

— Желаю успеха, — сказала девушка, направляясь к двери кабинета. Подойдя к самой двери, она вдруг оглянулась и, увидев, что я продолжаю стоять, разглядывая документ, вернулась и без тени кокетства сказала — А хотите, приезжайте к нам в Паломар в следующее воскресенье.

— В Паломар? Вы что, там живете?

— Да, я там живу с родителями. Если приедете, буду ждать вас на платформе «Паломар» в семь вечера. Вас это устраивает?

— Не знаю. Буду ли я свободен. Я ведь служу. Давайте я вам лучше позвоню.

— Договорились.

«Что это? Задание спецслужб или порыв души? — думал я, возвращаясь в свою часть. — Подход, конечно, смелый, а только не очень-то она похожа на агента полиции. К тому же ведь она сама является сотрудником полиции! Спецслужба ведь знает, что я буду настороже, и ей вряд ли удастся получить от меня интересующую их информацию. Звонить ей или не звонить? Что мне даст эта встреча? Нужна ли она? Ведь если это интерес спецслужбы и я ей не позвоню, то она либо позвонит сама, либо спецслужба каким-то образом проявит себя. Нет, воздержимся от звонка и подождем, что будет дальше. Интересна ли она мне как женщина? Может, и есть кое-что, но уж очень она молода, чего мне с ней связываться? А может, она просто ищет себе жениха? А тут молодой здоровый мужик болтается без присмотра». Я так ей и не позвонил. Звонка от нее также не последовало. Мои подозрения никоим образом не подтвердились, а эпизод этот постепенно стерся из памяти.

Как раз в это время я приобрел себе столь необходимое в условиях терзаемого забастовками города транспортное средство— подержанный мотороллер марки «Сиамди-Тэлла», владельцем которого до меня был племянник сеньоры Кармен. Пройдя краткий курс обучения у однополчанина, я вскоре оседлал незатейливого «железного коня», предоставившего мне возможность свободно передвигаться по огромному городу. Кстати, в своем отчете в Центр, который обычно писался на английском языке, я сообщил о приобретении мною транспортного средства под названием «скутер», что в переводе с английского на русский могло означать мотороллер, мотоплуг и даже маленький быстроходный катер. По-видимому, переводчик в Центре, неизвестно почему, проигнорировал первые значения этого слова и остановился на «быстроходном катере». Когда моей жене сообщили, что я ношусь на скутере по волнам Рио-де-ля-Плата, она пришла в ужас и просила Центр передать мне, чтобы я, во-первых, не выходил в море без спасательного жилета и, во-вторых, как можно скорее избавился от этой мотолодки. Пришлось в следующем отчете разъяснять, что это мотороллер: тихоходное по сравнению с мотоциклом двухколесное средство передвижения, на котором можно передвигаться в обычном городском костюме.