Королевы завоеваний - Элисон Уэйр
В январе 1080 года Вильгельм, Матильда и их младшие сыновья засвидетельствовали несколько нормандских хартий и поднесли дары аббатству Святого Георгия в Бошервиле. После смерти Матильды обитель перестроили на манер аббатства Святой Троицы в Кане.
Примерно с 1080 по 1086 год младший сын королевской четы Генрих, по-видимому, проживал в Англии под опекой святого Осмунда, епископа Солсберийского, нормандского дворянина, принявшего духовный сан и служившего лорд-канцлером короля, с которым состоял в родстве по браку. Вероятно, благодаря Осмунду Генрих получил превосходное образование, которое в дальнейшем очень ему пригодилось. «Первые годы учения он посвятил гуманитарным наукам и основательно вкусил всю сладость учебы»23. Возможно, ему, как младшему сыну, прочили церковную карьеру, и образование в первую очередь рассматривалось как подготовка к ней. В эпоху, когда короли были неграмотны, Генрих выучился читать и писать по-латыни, а с XIV века получил прозвище Боклерк[12] из-за своей прославленной учености. Повзрослев, он часто цитировал «в присутствии отца» пословицу: «Неграмотный король – коронованный осел». Вильгельм не обижался на сына. Наблюдая за нравом Генриха, король никогда не упускал случая похвалить его за живой ум. Однажды, когда кто-то из братьев плохо обошелся с Генрихом и тот расплакался, отец утешил сына словами: «Не плачь, мой мальчик, ты тоже будешь королем»24.
Вероятно, в начале 1080 года Матильда услышала о затворнике из Германии, которого считали великим провидцем. Королева была так обеспокоена ссорой Вильгельма и Роберта, что отправила к отшельнику гонцов с подарками. Она просила помолиться за мужа и сына и «предсказать, что сулит им будущее». Отшельник обещал дать ответ через три дня. Ему было видение, в котором неистовый конь носился по лугу, поросшему травой и цветами, стараясь прогнать стадо коров. Но одна «беспутная корова» выпустила на луг целое стадо. Коровы ели траву и оскверняли землю навозом. Отшельник пришел к выводу, что луг – это Нормандия, трава – ее жители, цветы – ее церкви, а конь – это Вильгельм, защищавший страну от завистливых врагов, в роли которых выступали коровы. «Беспутной коровой» был Роберт Куртгез.
Потрясенный откровением отшельник сказал посланцам королевы: «Возвращайтесь к своей госпоже и передайте ей, что я молился за нее Богу и Всевышний открыл мне во сне то, что она желала узнать». Он поведал о своем видении и изрек пророчество:
Когда королю, поскольку он человек, придет пора умирать, Роберт, его сын, унаследует герцогство. Тогда враги со всех сторон вторгнутся в эти славные обильные земли, осиротевшие после кончины своего покровителя, лишат их красот и богатств и с презрением вытопчут, пренебрегая глупым правителем. Он же, подобно беспутной корове, предастся похоти и праздности и окажется первым, кто разграбит сокровища Церкви и отдаст их низменным сводникам и прочим развратникам. Порок и убожество расцветут в изобилии. Города и деревни сгинут в огне, и тысячи людей падут от меча. На Нормандию, которая некогда завоевывала сопредельные страны и властвовала над ними, падет всеобщее презрение. Герцогство будет долго лежать в руинах, уповая на милость соседей и трепеща перед их мечами. Слабому герцогу достанется не более чем пустой титул. Толпа ничтожеств восторжествует над ним и его страной, принеся разорение многим.
Лично Матильде пророк просил передать следующее: «Но вы, достопочтенная госпожа, не увидите бедствий, которые грозят Нормандии, ибо, исповедавшись, умрете с миром и не застанете ни кончины мужа, ни несчастий сына, ни опустошения вашей любимой страны». Ордерик писал этот отрывок уже после того, как все свершилось, и знал, что случится с Нормандией после смерти Вильгельма. Тем не менее отшельник явно предсказал нечто ужасное, поскольку его пророчество произвело на Матильду глубокое впечатление. По словам Ордерика Виталия, пророчество отшельника и предсказание скорой смерти преследовали Матильду до конца жизни25.
Вильгельм оставался непреклонен и не шел на примирение с Робертом. «Кому из моих предков со времен Роллона приходилось терпеть от своих детей такую враждебность? – вопрошал он баронов. – Если б он мог, то не колеблясь обратил бы против меня весь род людской и убил бы меня, а заодно и вас. Согласно божественному закону, дарованному нам через Моисея, он заслуживает смерти». Со слезами на глазах Матильда умоляла Вильгельма простить сына. Бароны Вильгельма также стремились положить конец распре. «Поправляй ребенка, когда он ошибается, приветствуй его, когда он возвращается, проявляй милосердие, когда он раскаивается», – убеждали подданные своего короля26. Папа Григорий, король Филипп, Роджер Монтгомери и многие священнослужители высказывались в защиту Роберта27. Сам папа римский Григорий писал Вильгельму и Роберту письма, пытаясь добиться их примирения. Он увещевал Роберта «отвергнуть советы нечестивых людей и во всем соглашаться с волей отца»28. Матильда неутомимо искала способ разрешения ссоры. «Королева и доверенные лица короля Франции, а также благородные соседи и друзья объединились, чтобы восстановить мир»29.
Среди тех, кто просил за Роберта, был двоюродный брат Матильды, святой Симон де Крепи. В четвертое воскресенье Великого поста 1079 года он находился в аббатстве Святого Корнилия в Компьене, присутствуя при том, как отрез ткани, именуемый Святой Плащаницей Христа30, поместили в украшенный драгоценными камнями золотой реликварий, подарок королевы Матильды, которая, скорее всего, наблюдала за церемонией лично или прислала своего представителя. Вероятно, именно на этом собрании знати Симон узнал, что произошло в Жерберуа, и решил содействовать примирению Вильгельма и Роберта. Уже на следующий день Симон отправился в путь. Возможно, сама Матильда настояла на вмешательстве кузена, поскольку часто присутствовала при «милых беседах» Симона и Вильгельма31.
На Пасху 1080 года, которая пришлась на 12 апреля, вняв уговорам, «суровый король уступил настоянию многих великих людей и, повинуясь отцовскому долгу, примирился с сыном». Роберт прибыл в Руан и получил прощение на тщательно организованном собрании в присутствии папских нунциев и французских посланников. Вильгельм вновь признал старшего сына наследником Нормандии. Роберт долгое время принимал участие в управлении герцогством. Касательно выбора наследника для престола Англии, где Роберта почти не знали, у Вильгельма, должно быть, имелись иные планы. Таким образом, «жестокому спору» был положен конец32.
В присутствии родителей и братьев Роберт засвидетельствовал хартию аббатства Ла-Трините-дю-Мон в Руане33. Ордерик утверждает, что Вильгельм «постоянно осыпал [Роберта] публичными оскорблениями и упреками
