Василий Сталин. Сын «отца народов» - Борис Вадимович Соколов
Посмотрим теперь, чем закончилась эпопея «Грегора» и «Игоря», подобно антигероям Богомолова, попавших в засаду. Итак, слово Чарльзу Уайтингу: «Грегор», «Игорь» и Марфа были вне себя от радости, когда узнали, что их собираются эвакуировать через линию фронта. Они немедленно начали искать подходящее место вблизи Москвы, где мог бы сесть легкий самолет люфтваффе, который Гелен обещал прислать. В конце концов они нашли приемлемую для посадки точку поблизости от города Дзержинска, в 60 или 70 милях к западу от Москвы.
Ночь, когда предпринималась попытка спасти агентов, была сырой и холодной, и все трое, ужасно промерзнув на мокрой траве, постоянно сверяли часы и прислушивались, не донесет ли ветер звуки приближающейся долгожданной машины. Когда настало время зажечь сигнальные костры, чтобы показать пилоту спасательного самолета место посадки, «Грегор» и «Игорь» принялись за работу и вскоре зажгли то, что представлялось им гигантским костром.
Огонь поднимался все выше и выше, и казалось, что вся окружающая местность окунулась в яркий кроваво-красный свет. «Грегор» и «Игорь» в ужасе посмотрели друг на друга: огонь наверняка был виден на много миль вокруг. Минуты текли и текли, а самолет все не появлялся. «Грегор» облизывал сухие, потрескавшиеся, губы (Уайтинг постоянно заставляет своего героя делать так во время особо сильного волнения. — Б. С.), пока пламя вздымалось вверх. Напряжение становилось непереносимым. А что, если этот чертов самолет никогда не прилетит? Прошло полчаса. Постепенно испуганные агенты стали думать, что все напрасно. Самолет не прилетит, они будут предоставлены своей судьбе: похоже, что спасение не придет с неба ни в эту ночь, ни в какую-либо другую. В это время «Игорь» вдруг издал сдержанный, но радостный крик. Еще до того, как они распознали его, самолет приземлился, и плохоразличимая фигура выпрыгнула из него, что-то крича им сквозь шум пары моторов.
«Грегор» среагировал первым. В тот момент, когда он начал свой бег к самолету, раздалась неистовая команда: «Стой!» Вслед за этим Нули застучали по траве вокруг них, словно дождь по жестяной крыше. Они обнаружены! Трассирующие пули прорезали воздух. Похожие на мириады красных, злых пчел, очереди чертили неровные линии в ночи.
«Грегор» бежал так, как он не бегал никогда прежде в своей жизни. Пилот заметил опасность и начал запускать моторы. «Грегор» увидел, как хвост самолета начал подниматься, и удвоил свои усилия. У него перехватывало дыхание, легкие грозили в любой момент лопнуть. Но он сделал это последнее усилие! Сильные грубые руки подхватили его под мышки и втащили в самолет. Как только он тяжело рухнул на металлический пол самолета, скорее мертвый, чем живой, машина начала подниматься. В страхе, что он не догонит самолет, «Грегор» не заметил, что ранен в руку. Летчики разорвали на бинты его белье и перевязали кровоточащую рану. Лучшее, что они могли предложить ему, это небольшую дозу морфия. Но «Грегор» не чувствовал боли; его мысли были рядом с бедными «Игорем» и Марфой, оставшимися на земле.
«Боже, — тяжело вздыхал он, сжимая голову здоровой рукой, — что же будет с ними?» И вслед за этим впал в уныние. Микрофильм! Он дал его спрятать «Игорю». У «Игоря» жизненно важная информация!
Несколько часов спустя «Грегор», переодевшись в мундир капитана германской армии, докладывал заместителю Гелена подполковнику Отто Шеферу. В мрачном расположении духа он признал, что жизненно важная информация все еще у «Игоря». И тут же внезапно вспомнил, что его собственные заметки при нем. «Грегор» немедленно попросил принести его гражданскую одежду, бритвой вспорол швы на куртке и достал свои карандашные записи. Триумфальным жестом он передал их своему начальнику, который поспешил уйти с ними.
Через несколько минут эти заметки были уже на столе у самого генерала Гелена, и мастер шпионажа приводил их в порядок, пытаясь осмыслить их значение. В это время капитан Мюллер, чувствовавший себя воскресшим из мертвых, ворочался в постели, полностью истощенный и даже не будучи в состоянии заснуть, снова и снова переживая то, что произошло в одиноком леске недалеко от Москвы всего несколько часов назад».
Кукридж рисует эпизод с эвакуацией «Грегора» иначе, в духе романтической любовной истории. По его словам, на прилетевший самолет никто не нападал. Зато «Игорь», вознамерившийся взять с собой Марфу и получивший на это разрешение от Гелена, опоздал вместе с ней к месту посадки самолета и появился на поляне в тот момент, когда машина уже взлетела в воздух и находившийся на ее борту «Грегор» отчаянно махал своему товарищу рукой.
В чем согласны и Уайтинг, и Кукридж, так это в том, что «Игорь» через несколько недель опять вышел на связь и получил приказ вместе с Марфой пробираться в Восточную Пруссию, однако туда так и не прибыл. Уайтинг утверждает, что сотрудники Гелена упорно молчат в ответ на вопрос о дальнейшей судьбе «Игоря» и Марфы, и высказывает предположение, что они все еще в начале 70-х работали в Москве на западногерманскую и американскую разведку.
Как мне представляется, наиболее правдоподобен рассказ Уайтинга. Вероятно, все так и было: обстрел самолета советскими солдатами, бедняга Мюллер, из последних сил бегущий к спасительной серебряной птице, «Игорь» и Марфа, из-за начавшейся суматохи не успевшие сесть в самолет.
Но признаемся, читатель: вся эпопея двух немецких агентов с самого начала развивалась слишком уж гладко. Тут и дурак-генерал, с готовностью знакомящий их со всеми секретными планами. Тут и хорошая девушка Марфа, только и мечтающая, как помочь Германии в ее борьбе с большевизмом, да еще способная каким-то образом достать остродефицитные батареи для радиопередатчика. Тут и весьма кстати подвернувшийся коррумпированный советский чиновник-пьяница, готовый по сходной цене продать столь необходимый германской разведке график предстоящих железнодорожных перевозок. А чего стоит уникальное совпадение, когда на поляну вблизи Дзержинска под Москвой одновременно приземляется присланный за агентами самолет и врываются советские автоматчики! Кстати говоря, не вполне понятно, что за Дзержинск имеется в виду. В Московской области города с таким названием нет. Есть
