Евгений Федоровский - Штурмфогель без свастики

- Я обожаю гнедых. Но что-то не вспомню случая, чтобы они забирали все призы. А к тому же какие жокеи! Мальчишки. Сопляки. Разве это международный класс?

- Ты что-то мрачен сегодня, Зигфрид. Уже успел проиграться?

- Человек, лишь изредка посещающий ипподром, не может позволить себе проигрывать. Я выиграю, как всегда, Пауль!

Ударил гонг. Публика, отхлынув от паддоков, осадила лестницы трибун. Оглушительно, наперебой, закричали букмекеры.

- Посмотрим, как придут. Твоя седьмая? - спросил Коссовски.

- Первая. Точный выстрел. Твоя?

- Одиннадцатая. Алый цветок. Фаворит. Пошли!

"Бег повел Голштинец. За ним Фуриозо. Сбоил Точный выстрел", объяснили по радио.

- Можешь выкинуть билет, Пауль, - проговорил Коссовски.

Пихт не ответил. Прильнув к окулярам бинокля, он следил за борьбой на дистанции. Коссовски достал программу, подозвал букмекера.

"С поля на первое место выдвигается Алый цветок, идущий в упорной борьбе с Голштинцем. Сбоил Фуриозо..."

Пихт опустил бинокль, лукаво посмотрел на Коссовски :

- Ты что-то сказал, Зигфрид?

- Поставим вместе, Пауль?

- Что ты предложишь?

- Есть хороший дупль. Свяжем двух фаворитов.

- Это бессмысленно, Зигфрид. Кто-нибудь из них наверняка не придет. Я не люблю дупль. Предпочитаю играть в одинаре против фаворитов.

- Как у тебя идут дела после смерти Удета?

- Завтра окончательно переезжаю к Мессершмитту: у меня, ты знаешь, там невеста. Смотри! - Пауль протянул бинокль.

Растянувшаяся кавалькада приближалась к левому повороту.

"Бег уверенно ведет Алый цветок. На второе место, обойдя сбоившего Голштинца, переложился Точный выстрел. Третья четверть пройдена за тридцать восемь секунд..."

- Все мы начинаем жизнь темными лошадками - и Зейц, и ты, и я, задумчиво проговорил Пихт. - А кто как закончит? Фавориты обозначаются на финише.

К Коссовски подошел офицер. Сказал, что на его имя пришел пакет с грифом "Весьма срочно. Совершенно секретно".

- Вынужден удалиться. Надеюсь в скором времени увидеться с тобой у нас или в Лехфельде.

- Сказать по правде, не люблю я ваши научные апартаменты. Очень там тихо.

- Зря. Искренне говорю, зря. У нас хорошие ребята. Умницы, - сказал Коссовски, по привычке трогая свой алый шрам.

- Дай им бог здоровья. До свидания.

- До свидания. Желаю выиграть.

Уже уходя с ипподрома, Коссовски услышал, как диктор объявил: "Бег на первом месте закончил Алый цветок, выступавший под одиннадцатым номером".

Коссовски замешкался, раздумывая, не вернуться ли за выигрышем, но потом подозвал такси и попросил отвезти его на Вильгельмштрассе.

Приехав, он получил адресованный ему пакет. Его посылал дешифровальный отдел функабвера. Капитан Флике сообщал дату перехвата радиограммы - 14 января, то есть вчера.

"От Марта Директору, - значилось в радиограмме. - Работы над "Штурмфогелем" продолжаются успешно. Как и раньше, задержка за надежными двигателями. Над ними работает фирма "Юмо". Делаю все возможное, чтобы тормозить работу Мессершмитта над реактивным самолетом. Март".

Эта телеграмма была зашифрована новым кодом и прочитана.

Коссовски встал и нервно прошел по кабинету. После того, как он узнал от Лахузена о существовании Марта и его радиостанции в Аугсбурге, он немедленно связался с Вернером Флике из функабвера и попросил его лично разыскать подпольную станцию. Мониторы вот уже полмесяца утюжили аугсбургские улицы и окрестности. Но пока Флике не мог напасть на след. Март выходил на связь редко, в разное время суток, что трудно поддавалось анализу и разработке какой-то определенной системы.

Коссовски составил список лиц, имеющих доступ к секретнейшей информации в фирме Мессершмитта. Получился он довольно внушительным - сам Мессершмитт, Зандлер, Зейц, механик Гехорсман, обслуживающий "Штурмфогель", Вайдеман, второй испытатель Фриц Вендель, летчики отряда воздушного обеспечения, Регенбах и он сам - Коссовски.

Не сомневался Коссовски и в том, что точно такой же список мог составить любой сотрудник контрразведки абвера, люфтваффе, гестапо. И разумеется, пристальней присмотрится к Коссовски.

Напротив фамилий условными значками Коссовски обозначил, кто из них и какую информацию мог получить и передать в Москву.

Мессершмитт? Смешно и думать.

Зандлер? Труслив, малоопытен в таких делах, и вообще ему нет никакого смысла работать на русских весьма сомнительным методом. Гораздо проще передать им всю документацию того же "Штурмфогеля".

А его секретарша Ютта Хайдте? Умная, сообразительная девушка. Но она не может знать многого из того, о чем сообщают телеграммы.

Зейц? Коссовски вдруг вспомнил Париж, ресторан "Карусель". Тогда они сидели вместе - Коссовски, Зейц, Пихт и Вайдеман. В словах гарсона, подавшего бутылку, было употреблено слово "март"... Может быть, он звал Зейца? Зейц много знает и не так уж прост, каким старается казаться?

Коссовски много прожил и видел всякое. И все же не думал, что Зейц может быть Мартом. В противном случае он оказался бы суперразведчиком.

Механик Гехорсман? Коссовски раскрыл его дело. Нет, Гехорсман не может. Правда, Зейц пытался связать его имя с пропажей радиостанции у самолета "Ю-52". Но у Гехорсмана оказалось надежное алиби. Его видели в "Фелине".

Вайдеман? С фотографии на послужном списке на Коссовски глянуло широкое большелобое лицо Альберта. Отчаянный парень, твердый товарищ... Далеко же в таком случае пошел капитан Альберт Вайдеман.

Пихт? Коссовски недолюбливал баловней судьбы. Пронырлив, легкомысленно весел, смел до безрассудства, но не слишком умен. Пихт не может быть разведчиком. У него нет терпения и логики, той логики и последовательности, с какой работает Март, водя за нос всю контрразведку люфтваффе.

Регенбах? Милейший салонный Эви... В последнее время Коссовски даже сдружился с Эвальдом - с ним можно было работать, не опасаясь подвоха. Несколько раз Регенбах даже защищал Коссовски, давая самые лестные характеристики своему подчиненному. А это для начальника - редкое качество. Но откуда тогда у него потрясающая осведомленность о деятельности Мессершмитта в далеком Аугсбурге? Что-то Коссовски не помнит, чтобы Регенбах просил какие-либо материалы, касающиеся работы над реактивными самолетами...

Коссовски снял копии с личных дел людей, имеющих доступ к "Штурмфогелю", и начал записывать все, что могло относиться к каждому из них.

В дверь постучали. Коссовски машинально прикрыл газетой бумаги на столе.

Вошел Регенбах.

- Что нового, Зигфрид, сообщает пресса?

- Ерунду, - махнул рукой Коссовски. - Эхо, так сказать, московской битвы. Американцы пишут: "На обагренных кровью снежных полях России сделан решительный шаг к победе". Англичане выражаются еще лестней: "Мощь русских вооруженных сил колоссальна и может сравниться только с мужеством и искусством их командиров и солдат. Русские войска выиграли первый тур этой титанической борьбы и весь свободолюбивый мир является их должником".