Сигизмунд Дичбалис - Зигзаги судьбы

На тропинке появился велосипед, это ехал проверяющий посты на границе. Оба остановились прямо подо мной, и я молил судьбу спасти меня. Малейшее движение — начнет сыпаться галька, и я сразу превращусь в удобную мишень. Проверяющий посты тронулся, его велосипед скрылся за поворотом, и я приготовился к худшему — больше выдерживать мое положение было физически невозможно!

Но шутки судьбы не всегда бывают злыми. Послышался зов уехавшего, и мой часовой-пограничник затрусил к зовущему и скрылся за поворотом. Не чувствуя онемевших рук и ног, словно булыжник, скатился я вниз. За ручьем был забор, в нем доска, которую надо было сдвинуть, и я сумел протиснуться в открывшуюся щель и начал подниматься по склону, засаженному молодыми деревьями или кустами на американской стороне.

«Стой! Стой!» — раздался крик за моей спиной, несколько коротких очередей срезали кусты вокруг, но я уже достиг верха, и там, уже вне зоны обстрела, упал на землю, полностью обессиленный от всего, что только что произошло.

Если бы часовой рискнул подняться вслед за мной, он мог бы просто скатить меня обратно вниз без какого либо сопротивления с моей стороны. Я так лежал, пока не отошел от тонических судорог в икрах. Тогда только я смог подняться и побрести прочь от советской зоны.

Отойдя метров на сто, я остановился, повернулся и посмотрел на «ту» сторону. Там были «свои».

Пусть после победы над фашизмом они, перенёсшие всевозможные трудности и страдания от этой дьявольской силы, ненавидели меня за то, что я решил «из двух зол выбрать меньшее». За то, что я присоединился к людям, не согласным со Сталиным, не согласным с коммунизмом, готовым отдать свою жизнь за освобождение Родины от ига НКВД.

Пусть они и ненавидят таких, как я, в своём, может быть, временном ослеплении. Но всё же они СВОИ! Я принадлежал бы той стороне, даже в Гулаге, куда меня бы, конечно, сослали, если бы не расстреляли до этого. Там я был бы словно в своей семье, хоть и с плохими родителями.

У меня стоял ком в горле, и что-то вроде слёз стекало по моим грязным щекам.

Ведь не мог я знать, даже надеяться, что через 47 лет на таких, как я, будут смотреть по-другому. И что совсем по-другому будут оценивать роль в трагической истории России тех людей, против кого я хотел бороться всей своей душой и совестью.

КЕМ БЫЛИ МЫ, СОБРАВШИЕСЯ ТОГДА ПОД БЕЛО-СИНЕ-КРАСНЫМ ФЛАГОМ — ТЕМ ЖЕ ФЛАГОМ, КОТОРЫЙ РАЗВЕВАЕТСЯ НАД НАШЕЙ РОДИНОЙ ТЕПЕРЬ — ИЗМЕННИКАМИ ИЛИ ПАТРИОТАМИ?

Часть III.ПОД ЮЖНЫМ КРЕСТОМ

ГЕРМАНИЯ (АМЕРИКАНСКАЯ ЗОНА)

Тысячи и тысячи людей стали «невозвращенцами». Невозвращенцы — это те, кто по каким-либо причинам не хочет возвращаться домой, в свои родные места, в районы под властью Советов.

Нас зовут «ДИ-ПИ» (D.P.) — по английскому сокращению термина «displaced persons» — перемещённые лица. Живём мы, по сравнению с условиями плена или принудительных работ как «унтерменши» под наблюдением иногда очень жестоких хозяев — просто прекрасно!

Люди разных национальностей, за исключением русских, почти все быстро устроились на работу в американской армии в качестве шофёров, поваров, уборщиков и даже заведующих подсобными хозяйствами (если они владели английским языком).

Русские же, вначале, чувствовали себя просто хозяевами положения как соратники по борьбе против нацистов, фашистов, Гитлера и т. п.

Американцы души в нас не чаяли!

Такиким я был в послевоенной Германии

Снабжали сигаретами, пивом, одеждой, обувью и жильем в свободных казармах. Мы же друзья! вместе победили фашистского гада! «Папаша Джо» (то есть Сталин) — наш друг!»

Так продолжалось до того дня, когда по договору, подписанному в Ялте во время встречи Черчилля, Рузвельта и Сталина в 1945 г., началась РЕПАТРИАЦИЯ бывших советских граждан. Не мне, кому судьба помогла избежать репатриации, описывать её ужасы. Скажу лишь одно — многим русским пришлось поступиться своей национальной гордостью и превратиться с помощью друзей — кому в поляков, кому в украинцев — польских подданных, а кому и вовсе в «старых эмигрантов-нансенцев» (т. е. в лиц без гражданства).

Все мы ждали чего-то! Образовывались разные группировки, с разными идеями. Мне кажется, что сумевшие уцелеть офицеры и солдаты РОА всё ещё не теряли надежду на возможность примкнуть к американцам, как только они убедятся, что им с Советами не по пути!

В 1947 или 1948 году группа бывших власовских офицеров организовала «Союз Андреевского Флага» («САФ»), и я вступил в Союз. (Мое членское удостоверение под номером 00077, сохранилось у меня до сих пор!)

Мое удостоверение члена «Союза Андреевского Флага»

Мы собирались у одного из активистов САФ на его квартире в предместье города Эрлангена, обсуждая наше возможное будущее. С помощью его супруги, переводившей с английского на русский язык радиопередачи для американской армии, мы знакомились с новостями мира. Увы, в них не было ничего утешительного для нас. Мы уже давно были заклеймены нашей Родиной как предатели. На Родине нас ждали только для суровой расправы.

Для того чтобы отметить годовщину «Союза Андреевского Флага», мне поручили найти подходящее помещение, где могли бы собраться более двухсот человек.

Вспомнил я, что в Эрлангене была гостиница «Золотое сердце». Там я познакомился с очень миловидной девушкой восемнадцати лет. Знакомство с ней произошло при интересных обстоятельствах. Одной из моих обязанностей у американцев была доставка всевозможного продовольствия для базы из армейского склада в городе Нюрнберг.

На шеститонной машине раз в неделю, а то и чаще, отправлялся я с заказами на склад. Там работали русские или украинцы, говорившие по-русски. Они нагружали мой грузовик всяким добром. Я за него расписывался и вёз на базу.

Надо упомянуть, что у американцев было всё, что можно только себе вообразить, кроме свежих яиц. Их было слишком канительно привозить из Америки! В столовой жарили замечательную яичницу из порошка, но для солдат это было «не то». И вот одной из моих хозяйственных функций стал обмен сигарет и шоколада на свежие яйца. Получив несколько блоков сигарет «Лаки Страйк» или «Кэмел» и коробку или две шоколада, я отправлялся в близлежащие деревушки и обменивал всё (или почти всё — ведь у меня тоже были знакомые и подруги!), на коробки с яйцами — их заранее готовили к моему прибытию. И вот, в один из визитов на склад, намекнул я ребятам, погружавшим товар, что парочка цилиндров из нержавеющей стали, наполненных сливочным мороженым, могут быть мне полезны. При проверке груза заметил я, что не пара, а целых шесть таких цилиндрических посудин, по двадцать литров каждая, не упомянутых в накладной, приютились в углу кузова грузовика.