Карл Ботмер - С графом Мирбахом в Москве: Дневниковые записи и документы за период с 19 апр. по 24 авг. 1918 г.

Критика и подрывная работа, агитация были целью деятельности тайных организаций. Насколько плодотворен и созидателен еврей, благодаря своей предрасположенности к торговле и умению делать деньги, а также в научной деятельности, настолько негативна и вредна его политическая деятельность в массах. Ненависть и жажда мести особо присущи еврейским революционерам России. Теперь им нужна компенсация за то бесправие, которое им приходилось выносить в старой России, за политические преследования, которым они подвергались — по праву — за свою революционную деятельность.

Факт разбросанности иудейского народа по всей планете совершенно по-особому освещает идею мировой революции в глазах семитских вождей революционных партий вообще и России особенно. Недостаточность чувства принадлежности к отечеству и вытекающий из этого интернационализм выросли, собственно, на почве верности своему народу. Мировая революция должна и может необычайно расширить во многих отношениях уже существующее господство евреев над другими народами.

Ирония судьбы заключается в том, что русский народ, выдержавший длительную и упорную борьбу против гражданского равноправия евреев, теперь находится под их преобладающим правлением и, более того, подвергается их кровавому террору. Но реакция не заставит себя ждать. В случае решающего переворота в России будет организован такой еврейский погром, разрушительность которого трудно себе представить.

Мне чужд бессмысленный антисемитизм, способный выплеснуть ребенка вместе с водой, в мирное время и войну я узнал таких евреев, которые как личности и граждане заслуживают всяческого уважения. Но ни один логично и справедливо рассуждающий еврей не проигнорирует мнение, заключающееся в том, что иудаизм не должен играть ту роль, которая никоим образом не соответствует численности евреев. Пока иудаизм мыслит интернациональными категориями и его действия носят подрывной характер, с ним нужно бороться и исключать из политической арены.

Увиденное и пережитое мною в Москве убеждает меня все больше в том, что в политическом отношении просто необходим спокойный и взвешенный антисемитизм, если народ хочет идти по национальному пути развития.

Если с еврейской стороны можно нередко услышать, что для того чтобы одному подняться, другому нужно посторониться, то это правильно. И поэтому встречное национальное движение против интернационального иудаизма вполне оправдано.

Сегодня пришло известие, что царь и, наверное, его семья расстреляны в Екатеринбурге. В сегодняшней газете «Известия» было сообщение, что по распоряжению местного Совета, учитывая вероятность побега и возможности похищения чехословаками, бывший царь расстрелян 16 июля; этот шаг одобрен Центральным исполнительным комитетом.

В более жестокой и бездушной форме известить общественность об убийстве, пожалуй, невозможно. В широких кругах уже давно высказывалось предположение, что никого из императорской семьи уже нет в живых. Но, видимо, нельзя сомневаться в том, что правительственное сообщение соответствует действительности.[65]

Хотя случившегося можно было ожидать в любое время, нас это известие очень огорчило. Сострадание к ужасной судьбе Николая II[66] и его семьи заставило давно забыть, что никто иной как он по своей бесхарактерности и слабости терпел и допускал направленную на разжигание войны политику панславизма и не употребил свою власть в июльские дни 1914 г., чтобы сохранить на земле мир.

От правительства кровавого террора нельзя было ожидать ничего иного, как покончить с вопросом о судьбе плененного императора его убийством. Карл I[67] и Людовик XVIII[68] были, по крайней мере, формально осуждены. Обвинены и затем осуждены, здесь же достаточным оказался повод — в его жесточайшей форме — для свершения акта возмездия. Нельзя, видимо, сомневаться и в том, что Екатеринбургский совет имел указание и полномочия от Кремля[69]. Само собой разумеется, что была возможность своевременно укрыть царя вдали от чехословацкого фронта в одной из цитаделей большевизма. О его насильственном освобождении или бегстве вообще не могло быть и речи. Грубость и жестокость характеризуют ответ Троцкого примерно две недели назад на заданный одним из нас вопрос, насколько соответствуют действительности слухи об убийстве царя. «Я не знаю, и это меня совсем не интересует. Меня, действительно, не может интересовать жизнь каждого отдельного русского гражданина».

Сегодня беспокойный день. С утра был в городе. Народ воспринял убийство царя с тупым равнодушием. Люди приличные и порядочные, привыкшие к ужасам, слишком озабочены собственными нуждами, чтобы испытать что-то особенное. Небольшая часть русских, живущих в Москве, настоящих сторонников монархии, держится скрытно, стараются не привлекать к себе внимания.

Затем вместе с Шубертом и Геннингом мы на завтраке у дипломатического представителя польского регентского совета Ледницкого. Кроме хозяев, присутствовал еще архиеписком барон Ропп. Вчера представители нашей миссии были здесь в гостях в кругу этих же лиц. Поэтому мы представляли, о чем пойдет речь: продолжение, а вернее, попытка оказания политического воздействия. Моя беседа в прошлое воскресенье с его высокопреосвященством уже дала возможность познакомиться с его желаниями и представлениями.

Роппы, собственно, балтийцы, так что предрасположенность члена этой семьи к полякам могла показаться неожиданной. В этом сыграли свою роль, скорее всего, его принадлежность к римской церкви, занимаемое в ней высокое положение в сочетании с честолюбием и неприятием красной республики. Архиепископ знает, конечно, что и мы, офицеры, докладываем в вышестоящие инстанции, при этом минуя промежуточные, поэтому он хотел познакомить со своими мыслями и нас:

«Созданная странами Центральной Европы Польша должна возвратить себе свои старые границы; это и в интересах Германии, поскольку этот вопрос постоянно беспокоит ее. Галиция и все области, в результате раздела отошедшие к Пруссии, должны быть поэтому великодушно возвращены; в ответ на это германский кайзер станет одновременно королем Польши, которая будет прочно входить в состав Германского рейха. Если такая личная уния не будет достигнута, то Польша в ответ на возвращение теперешних прусских провинций станет федеративным государством Германии, примерно как Бавария в политическом и военном смысле.»

Таковы пожелания высокого духовного лица, выраженные им с большой откровенностью и в интересной форме. Установление контактов с нашей миссией, желание передать эти планы немецкому правительству и Верховному главнокомандованию являются основной причиной приезда архиепископа в Москву. На нас такое заявление, сделанное в доброжелательной форме, с подчеркнутой симпатией к нашей стране этого человека благородного происхождения из вестфальской фамилии, не произвело достаточного впечатления.