Николай Ховрин - Балтийцы идут на штурм !

Быстро разрастающийся конфликт между командованием и Центробалтом совпал с периодом резкого подъема политической борьбы в стране. 18 июня во многих городах страны состоялась мощная политическая демонстрация. В Гельсингфорсе она приняла невиданные дотоле размеры. Весь гарнизон города и почти все команды кораблей, за исключением вахтенных, вышли на улицы. Над колоннами пламенели флаги и полотнища лозунгов. Матросы и солдаты несли транспаранты с требованиями ввести выборное начало в армии и на флоте, убрать комиссаров и начальников, назначенных Временным правительством, немедленно удалить из правительства представителей буржуазии и передать всю власть Советам. Над колонной линкора "Республика" выделялись лозунги: "Долой представителей буржуазии из министерства!", "Вся власть Советам!", "Да здравствует Интернационал!".

Я тоже пошел на демонстрацию вместе с командой своего корабля. Приятно было шагать рядом со старыми товарищами по борьбе, с гордостью сознавать, как выросли наши ряды, какая огромная сила идет теперь за партией большевиков. Вот по-праздничному торжественный Федор Дмитриев, скромный и задумчивый Александр Лебедев, улыбчивый Иван Чистяков. Чистяков весь светился радостью. Указывая на взметнувшиеся над толпой знамена и плакаты, он возбужденно проговорил:

- Видишь, Коля, наша берет! Сколько лозунгов - и все большевистские, все против буржуев. Завизжат "временные", когда узнают!

Дмитриев тоже улыбался, зараженный непосредственной радостью добродушного великана. Он сказал, хлопнув его по спине:

- Так и должно быть, Гурьяныч, все идет правильным курсом! Еще немного - и весь народ за большевиками поднимется...

- Это точно, - согласился Чистяков, - и уже скоро!

Колонны двигались по городу, заполнив центральные улицы. Жители Гельсингфорса толпились на тротуарах, с любопытством глядя на демонстрантов, многие улыбались, приветливо махали руками. Лишь через несколько часов окончилась грандиозная демонстрация. На Вокзальной площади состоялся многотысячный митинг, единогласно принявший резолюцию, предложенную Гельсингфорсским комитетом большевиков. Заканчивалась она словами: "Да здравствует российская и всемирная социальная революция! Да здравствует Третий Интернационал! Да здравствует социализм!"

С вокзального телеграфа эту резолюцию отправили Всероссийскому съезду Советов. А на следующий день представители 37 судовых комитетов вместе с членами Центробалта собрались на "Республике" для обсуждения вопроса о посылке в шхеры 2-й бригады крейсеров. По поручению Центробалта я рассказал собранию о наших переговорах с командующим, о тех объяснениях, которые дал нам Вердеревский. По его словам, цель похода сводилась к тому, чтобы командиры крейсеров поучились вождению кораблей в шхерах. Выступавшие товарищи высмеяли это объяснение Вердеревского, рассчитанное на простаков.

- Нужно ли для такой цели уводить крейсеры на все лето! - говорили они. - К тому же каждому матросу известно, какой сейчас на флоте недостаток топлива и продовольствия. Проводить учения в больших масштабах по меньшей мере смешно в такой обстановке. Учения - это, конечно, ширма. Дело все в политику упирается...

Собрание единогласно постановило - признать объяснения командующего неосновательными и выразить ему недоверие. Представители судовых комитетов требовали, чтобы быстрее был принят закон о выборном начале на флоте. Товарищам из 2-й бригады крейсеров предложили остаться на месте.

Узнав о таком решении, генеральный комиссар Временного правительства при командующем Балтийским флотом Ф. М. Онипко незамедлительно телеграфировал в морской генеральный штаб. Конфликт вышел за пределы нашей военно-морской базы.

Мы договорились держаться твердо и своих позиций ни под каким нажимом не сдавать. К сожалению, дело осложнили команды "Петропавловска" и "Славы". На линкоре "Петропавловск" участники митинга, поддавшись агитации группы анархистов, вынесли резолюцию с ультиматумом Временному правительству: в 24 часа убрать из его состава десять министров-капиталистов. В противном случае матросы грозили подойти к Петрограду и обстрелять столицу. Весь флот они призывали последовать их примеру. На "Славе" произошел инцидент другого рода. Команда отказалась вести корабль в Рижский залив, куда его направлял штаб.

Вердеревский пригласил на "Кречет" представителей ЦКБФ. Из большевиков среди них оказался только один Силин. Командующий нарисовал мрачную картину развала флота и предложил центробалтовцам повлиять на команду линкора "Петропавловск".

Но нам и без его просьбы было ясно, что петропавловцы наломали дров. Пришлось серьезно поговорить с ними, предупредить, чтобы впредь воздерживались от преждевременных ультиматумов. "Славе" Центробалт порекомендовал выполнить оперативный приказ штаба. Корабль последовал этому совету.

К концу июня 1917 года авторитет Центробалта вырос настолько, что мы уже без колебаний приостанавливали действие некоторых приказов по флоту, даже если под ними стояла подпись военно-морского министра. Так мы сорвали формирование морских ударных батальонов, предназначавшихся для отправки на сухопутный фронт. Правительство, разумеется, было в ярости, но поделать ничего не могло.

Вскоре мы начали готовиться к приему новых товарищей, избранных в Центробалт второго созыва. Состав его расширился, да и секции все больше обрастали активом. На маленькой "Виоле" становилось тесновато. Не помню, кому пришла в голову мысль использовать под помещение яхту "Полярная звезда". Изящное судно прежде было личной собственностью матери Николая II. О роскоши его внутренней отделки среди матросов ходили легенды.

Командование согласилось предоставить нам "Полярную звезду". Когда она прибыла в Гельсингфорс и швартовалась у стенки, на набережной собралась толпа любопытных. Трудно было не залюбоваться этим длинным, низко сидящим в воде, с откинутыми назад трубами красавцем кораблем.

Мы сразу же и перебрались на яхту. В бывшей царской каюте, стены которой были отделаны светлым шелком, поставили столы и стулья для канцелярии Центробалта. В огромном салоне оборудовали зал заседаний. Наиболее вместительные помещения отвели для работы секций ЦКБФ, а в остальных разместились члены Центробалта.

Сосед мне попался хороший. Иван Сапожников был избран в Центробалт от 1-го Отдельного батальона Приморского фронта. Это - стойкий, убежденный большевик, пользовавшийся у товарищей большим уважением. Его любили за принципиальность и скромность. Ему много пришлось пережить в жизни. В 1912 году вместе с группой подготовлявших восстание в Балтийском флоте Сапожников был схвачен охранкой, судим и приговорен к смертной казни. Приговор потом заменили каторжными работами. Отбывал он их на острове Нарген. В Центробалте Сапожников неуклонно проводил большевистскую линию.