Иван Бессмертный - Силуэты разведки

— Сколько лет вы учились в институте?

— Четыре года.

— Какие там были дисциплины?

— В основном, специальные. Ну, и иностранные языки, конечно же. Я учил английский и немецкий. Надо сказать, что уровень знания нам давали намного выше, чем в других вузах. По окончании второго курса мы уже довольно свободно разговаривали, а вот, к примеру, студенты университета прекрасно знали грамматику, а говорить не могли.

Когда окончил институт, меня направили на Украину.

— Чем вы занимались сразу же после окончания вуза?

— Меня сразу же направили в Херсонскую область. Там нас, несколько молодых работников, посадили на пересмотр дел для реабилитации. Восемь месяцев там работал, пересматривал эти дела, писал заключения, и по этим материалам несколько десятков людей реабилитировали. А через восемь месяцев меня отозвали в Киев.

Тогда два с половиной проработал в киевском управлении на оперативных должностях. А в 1959 году меня перевели в Первое главное управление КГБ, то есть в разведку.

— Расскажите подробнее — как это был о, как вам предлагали работу в разведке?

— Как известно, главным нашим противников были тогда Соединенные Штаты. И мне предложили тогда два варианта — либо руководящую должность, либо ехать в США, вести «черновую» оперативную работу. Я выбрал командировку в США. Хотя многие из тех, кому предложили такой же выбор, предпочли руководящую должность. И вот в возрасте 28 лет я оказался в Америке.

— Вы работали в легальной разведке?

— Да, в легальной. Нелегальная разведка — это совсем другое направление. А легальная, она работает под крышей дипломатических представительств и различных бизнес-структур.

— Как называлась официальная должность, которая служила для вас прикрытием?

— Она была совершенно рядовая. Даже не дипломатическая. Я числился на должности пресс-атташе.

— В связи с этим вам, наверное, приходилось писать и статьи для газет?

— Писать всегда приходилось много. Правда, не статьи, а закрытую информацию. А статьи для прессы там было кому писать.

— Теперь расскажите о самой работе в Америке?

— А вот и это есть самое сложное. О такой напряженной, интересной, порой драматической работе так мало можно рассказать.

— Возможно, вы были участником каких-то общеизвестных событий?

— К таким, пожалуй, можно отнести Карибский кризис. Само собой понятно, что мое участие в тех событиях было более чем скромным.

— Расскажите об этом подробнее.

— Разразился кризис. В этот короткий период времени СССР и США были на грани войны. Вы знаете, что это связано с тем, что Советский Союз попытался разместить на Кубе свое ядерное оружие. Напряжение возникло невероятное. Но в это же время лучшие советские и американские умы с таким же напряжением искали выход из сложившейся ситуации, поскольку войны никто не хотел.

И вот в США для конфиденциальных переговоров на самом высоком уровне приехал Анастас Микоян, член Политбюро, человек в свое время близкий к Сталину, а потом — и к Хрущеву. Меня подключили к организации безопасности группы Микояна.

— Что входило в ваши обязанности?

— Обеспечить охрану переговорщиков и организовать им некоторые неафишируемые для общества встречи. Выполняя поставленную задачу, пришлось выходить на связь с одной из местных спецслужб.

Серьезность встреч была настолько велика, что, когда Микоян получил известие о смерти жены, он не смог позволить себе прервать переговоры и улететь на похороны. Он прибыл в Америку вместе с сыном, который тоже в то время занимал какую-то военную должность, так вот сын отбыл в Москву на похороны, А Анастас Иванович после тяжелых и напряженных переговоров улетел на Кубу. Он все время курсировал: Нью-Йорк — Гавана — Вашингтон — Нью-Йорк. Переговоры велись очень закрыто, конфиденциально. В них участвовал очень ограниченный круг людей. А мы отвечали за безопасность и конфиденциальность этих переговоров. Но, слава Богу, этот период закончился, Карибский кризис миновал, и все мы облегченно вздохнули.

— Кто-то из ваших коллег сказал мне, что вы даже один год отучились в Колумбийском университете.

— Да, это правда. На курсах повышения языковых знаний. Учился еще и на курсах при ООН. Хотя, между нами говоря, эти курсы были мне не очень-то и нужны. Что-что, а язык-то я знал блестяще. Но на курсах я числился, изредка там появлялся. Работы было столько, что отвлекаться на курсы не было ни желания, ни времени. Но, тем не менее, в конце года мне прислали бумагу: приглашаем вас на сдачу экзаменов. Я пошел. Сдал экзамен. Вскоре меня письменно извещают: несмотря на то, что в течение года ваши знания оценивались на двойку (оно и понятно, ведь я не ходил на занятия), мы с удовольствием сообщаем, что экзамен вы сдали на «отлично».

— Но вернемся к вашей работе. Чем еще вы занимались в Америке? Все время, наверное, работали с агентурой?

— Это, само собой разумеется. Каждый оперативный работник спецслужбы, он обязательно работает с агентурой. А как же иначе? Хотя американцы много важнейшей информации о Союзе получали из прессы: они читали и анализировали все полученные издания, вплоть до районных газет. У них огромный аппарат на этом сидел. Мы же, в основном, работали с агентурой.

— И об этом, пожалуй, ничего не сможете рассказать.

— Конечно, нет. Одно дело говорить об Абеле и Пауэрсе, которых меняли, о которых писали газеты, и о которых все говорили, и совсем другое — говорить о людях, которые не провалились, о людях, которые и сегодня работают.

Надо сказать, что американцы нас всегда уважали и продолжают уважать и сегодня, несмотря на то, что Союз распался. Это сражение не мы проиграли…

— Аркадий Николаевич, может быть, все-таки вы хоть немного расскажите о своей работе с украинскими националистами, проживающими в США.

— Сегодня, наверное, уже ни для кого не является секретом тот факт, что Центральное разведывательное управление очень активно использовали украинскую эмиграцию в работе против Союза. При этом не стоит забывать, что многие оказавшиеся в Америке украинцы, бежали туда с фашистским обозом. То есть это были украинские коллаборационисты, сотрудничавшие с фашистами. Во многих из них руки были по локти в крови, и ЦРУ использовало их, как только хотело.

Да, я встречался со многими из них. Некоторые охотно рассказывали обо всем, что им известно — и какие задания им дает ЦРУ, и какие конкретно акции планируются против Союза. Иногда эти встречи происходили в украинских магазинах.