Мирон Хергиани - Тигр скал
Холодная ночевка... холодная ночевка... Минаан вспоминает холодную ночевку на Виа-Тау. Сколько лет прошло с той далекой поры... Неоперившимся птенцом был он тогда, на Виа-Тау... Но какое сравнение — холодная ночевка на небольшой теплой вершине теплого Кавкасиони и холодная ночевка на одной из высочайших вершин холодного Тянь-Шаня!
Одного он не знал и не мог понять: как можно было оставлять рюкзаки на предвершинном гребне? Из каких соображений они «похоронили» там все свое достояние, теплые вещи и все остальное, необходимое при штурме? Неужели так трудно было поднять все это хотя бы метров на сто выше? Если бы на штурм шли неопытные новички, еще понятно, но эти, видавшие виды, закаленные в битвах с горами! Разве можно было доверяться погоде на пике Победы?!
— Ну что, как они там? Вопрос вывел его из оцепенения.
— Как? Уснули, уже все спят.
— Ты мне правду говоришь? Не обманываешь?..
ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ
При подготовке к штурму большое внимание мы уделяли разработке режима питания, ежедневного рациона. Правильное питание — один из решающих факторов сохранения спортивной формы. Было бы неразумным менять привычную для организма пищу, состав ее, так как с биологической точки зрения это могло повлечь целый ряд нежелательных явлений. Продукты питания должны быть максимально калорийными и в то же время необременительными в пути.
В старину наши охотники и проводники, отправляясь в путь, брали с собой катышки кумелы[19]. Они питательны, калорийны, компактны и очень легкие. К тому же кумела долго не портится и сохраняет вкусовые и питательные качества. Или же брали с собой чхетвралеби — перемешанный с мукой сыр. Эта пища также компактна, калорийна, не требует приправы и мало весит.
Разрабатывая высотный рацион, мы приняли за основу многовековой опыт наших предков. Но в это меню следовало внести определенные изменения, обусловленные нашими довольно широкими экономическими возможностями. Необходимости в прижимистом экономе наша экспедиция не испытывала.
Успешному решению вопроса питания способствовало и то обстоятельство, что все участники экспедиции были горцы. Единогласно было решено брать с собой такие продукты, которые местное население употребляет в пищу испокон веку: кубдареби — лепешки с мясом, каждая весом до 350 граммов, по калорийности равная приблизительно 150 граммам отварного говяжьего мяса, двум куриным яйцам, 200 граммам хлеба и стакану молока. Они не черствели в течение долгого времени и сохраняли вкусовые качества; мед, перемешанный с орехами и защищающий организм от переутомления при больших нагрузках и напряжении; отварная телятина, которая тоже довольно долго сохраняет питательные и вкусовые качества, не высыхает, подобно говядине; отварное куриное мясо с соусом из барбариса, приготовленным по местному рецепту, благотворно действующим при утомлении.
МИХАИЛ ХЕРГИАНИ-СТАРШИЙ:
— Это случилось в 1961 году. Грузинские альпинисты проходили акклиматизацию в горах Тянь-Шаня перед штурмом второй по высоте вершины Советского Союза—пика Победы (7439 м над уровнем моря), уступающего пику Коммунизма всего каких-то 56 м. Она была открыта топографами лишь в 1943 году, до тех пор высочайшим считался пик Хан-Тенгри — 6995 м.
Покоритель Хан-Тенгри Абалаков заметил среди гряды облаков огромную вершину, которая величественно и гордо взирала сверху на весь Тянь-Шань, на его бесчисленные хребты и кряжи, но из-за плохой видимости Абалаков не смог определить, где она находится — на нашей стороне или за рубежом.
Впоследствии не раз предпринимались экспедиции в тот район Тянь-Шаня, но из-за непогоды никто не смог точно определить местонахождение и высоту таинственной вершины. Как было сказано, вплоть до 1943 года она оставалась неизвестной.
И лучше б такой и осталась — не может не промелькнуть эта, пусть дурная, мысль у того, кто знает, сколько замечательных людей погибло на ее склонах...
Вспомним хотя бы экспедицию 1961 года, ту страшную катастрофу, которая началась так незаметно и которой нет оправдания...
Вот как это было.
...Мы должны были начать штурм пика Победы. Мы — это Тэймураз Кухианидзе, Джумбер Медзмариашвили, Илико Габлиани, Михаил Хергиани-Младший, Кирилл Кузьмин, который присоединился к нашей группе в лагере Чон-Таш, я.
Поначалу все шло хорошо. В первый день мы поднялись на высоту 5300 метров и ночевали в снежной пещере. Вторая ночевка — на высоте 5600 метров, третья — на высоте 6000 метров. Погода плохая, но мы все же продвигаемся вперед. На 6500 метрах проводим ночь в палатках. На следующий день из-за страшнейшего ветра проходим лишь 200 метров. У нас уже не остается сил на то, чтобы вырыть укрытие в снегу, и мы опять ночуем в палатках.
И следующая ночь — в палатках, которые стоят всего лишь в каких-то ста метрах от предыдущей ночевки, но — уже в скалах. Дело, кажется, принимает плохой оборот. Высота, холод (30—40, а то и 50 градусов ниже нуля), сухость воздуха, солнечная радиация, ветры и снег оказывают на нас свое действие. Известно, что на высоте 3000 метров сила в руках убывает почти в три раза, что же должно быть на 6000? На такой высоте происходят изменения в составе крови, расшатывается нервная система, ухудшается кровообращение, работа сердца, всему этому сопутствуют головные боли, тошнота, катар и другие повреждения дыхательных путей, странности в поведении. Странности в поведении!..
Группа приближалась к кризисному состоянию. Но о возвращении никто не помышлял.
На следующий день мы были на Западной вершине. Джумбер написал записку, которую оставили в надежном месте, и мы стали спускаться на гребень, седлом тянувшийся к центральной вершине. На 7000 метров вырыли пещеру, а потом вышли к седлу, откуда уже начинался подъем к пику Победы. Ночь провели опять в палатках. Погода стояла ужасная.
В ту ночь всем нам снились дурные сны.
Наутро Михаил произнес три страшных слова:
— Мне очень плохо.
Михаил был крайне сдержанным и застенчивым человеком, он не умел жаловаться, и мы сразу поняли, что до сих пор он просто утаивал свое состояние, крепился, чтобы не помешать продвижению вперед. И раз произнесены эти слова, значит, больше терпеть он уже не может.
— Я спущусь с Михо в лагерь Хазарадзе через Западную вершину,— сказал я товарищам.
Группа Хазарадзе выйдет вслед за нами на второй день и, взяв Западную вершину, вернется обратно. Они не должны были совершать траверс, как мы. Я рассчитывал, что -по дороге где-нибудь наткнусь на них, поручу им больного Михо и возвращусь наверх.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
