Александр Жевахов - Кемаль Ататюрк

Отчаянный, романтический поступок Кемаля был очень рискованным и требовал немедленных действий. Назрел час решительного наступления после изгнания великого визиря с мирной конференции в Париже и накануне конгресса в Эрзуруме. Если Кемаль хочет создать широкое движение сопротивления и организовать национальный конгресс, он должен мобилизовать все силы. Многие не ожидали его прибытия в Анатолию для организации национального сопротивления. Чтобы завоевать их доверие, чтобы руководить ими, имидж «простого гражданина, борющегося за интересы нации» дает много преимуществ, особенно если гражданский костюм прикрывает военную форму…

Заручившись поддержкой военных, Кемаль ищет политической законности и получает ее, когда Ассоциация защиты национальных прав Эрзурума предлагает ему пост президента. Ассоциация Эрзурума, созданная в марте 1919 года, подобна любой другой ассоциации по защите национальных прав, появившихся во Фракии и Анатолии. Ее задача — показать, что турки составляют большинство местного населения и что они способны создать свою организацию в соответствии с цивилизованными законами. Руководители этих ассоциаций — видные местные юнионисты или близкие интересам организации «Единение и прогресс». Ассоциация выпускает свою газету, проводит объединенные с другими муниципальными ассоциациями заседания и ведет подготовку конгресса для всех восточных провинций вместе с ассоциацией Трабзона.

На следующий день после прибытия в Эрзурум Кемаль выразил свое почтение ассоциации, посетив ее в форме адъютанта султана. Этот демарш был искренним и впечатляющим: персональный представитель султана, герой Дарданелл, освободивший от русских войск Муш и Битлис, посещает скромную провинциальную ассоциацию и выражает одобрение ее деятельности! Видные юнионисты Эрзурума были тронуты подобным вниманием. Отставка Кемаля не разочаровала их, напротив, инспектор, увенчанный наградами и окруженный почетом, стал одним из них, он предпочел честь своим званиям. Кемаль становится президентом ассоциации.

Открытие конгресса перенесли на 23 июля, чтобы предоставить делегатам время добраться до Эрзурума. Эта непредвиденная отсрочка позволила Кемалю освоиться с новой ситуацией. В Эрзуруме, за крепостными стенами, защищающими город, он находился в безопасности, небольшая горстка христиан, уцелевших в Эрзуруме, не представляла никакой опасности. Вокруг Эрзурума тоже не назревало никакой угрозы. На Кавказе продолжались бои между белогвардейцами Деникина и большевиками. В Армении Вашингтон согласился взять на себя функцию межсоюзнического военного коменданта, но для начала направил туда миссию, чтобы оценить подобный мандат.

На севере маневры полковника Рефета приостановили передвижение британских войск. Рефет — «одна из наиболее привлекательных и противоречивых фигур движения сопротивления». Необычайно энергичный и изобретательный, Рефет оставался загадкой для англичан. Одни из них были уверены, что «Рефет никогда не поддерживал Кемаля», другие считали его «главным соратником Кемаля», хотя Рефет критиковал Кемаля, упрекал его за отставку и осуждал его поведение по отношению к Стамбулу. Экзальтированный и истеричный, Рефет имел по меньшей мере одно достоинство: он эффективно защищал доверенный ему регион. А так как на западе и юге враг был далеко, то конгресс в Эрзуруме мог работать в относительно спокойной обстановке.

23 июля 1919 года около шестидесяти мужчин собрались в саду старинной армянской школы. Несколько убеленных сединой бород и тюрбанов оживляли общий мрачный ансамбль светских костюмов и военных мундиров. В ожидании прибытия Кемаля и Карабекира делегаты конгресса слушают игру военного оркестра. Практически половину делегатов составляют жители Эрзурума. Обращает на себя внимание отсутствие представителей Вана и Битлиса. На самом деле конгресс восточных провинций скорее похож на конгресс вилайетов Эрзурума, Трабзона и Сиваса, представленных 51 делегатом из 56 присутствующих.

В десять тридцать прибывают три машины с офицерами; Кемаль и Кязым Карабекир выходят первыми. После традиционного жертвоприношения барана конгресс может приступить к работе.

Кемаль, единственный кандидат на пост президента конгресса, получает необходимое большинство голосов: 38 — согласно одним источникам, 48 — согласно другим.

В форме адъютанта султана он поднимается на трибуну. Вспомнил ли он конгресс «Единения и прогресса» на следующий день после революции 1908 года? Пересмотрел ли он речь, которую произнес тогда? Несомненно одно: Кемаль в интересах страны и своих личных не имел права на поражение.

Он тщательно подготовил свою речь, учтя состав аудитории. Не считая Кемаля и Рауфа, половина делегатов были лицами гражданскими или в отставке, а также религиозными и государственными деятелями. Остальные были врачами, адвокатами, журналистами, коммерсантами; что касается простого народа, то его представляли только четверо крестьян.

Поблагодарив делегатов за оказанное ему доверие, Кемаль сразу приступил к главному: к ситуации в стране. Она настолько драматична, что вызывает крайнее беспокойство и возмущение патриотов. Акты агрессии учащаются: союзники не соблюдают условий перемирия, их примеру следуют армяне; слабое правительство Стамбула неспособно приостановить агрессию. Кемаль более подробно останавливается на вопросе, важном для восточных провинций, — взаимоотношения с армянами. Он обвиняет армян в расправе с мусульманами в городах Восточной Анатолии и в стремлении создать свое собственное государство. Драматизируя ситуацию, преувеличивая происходящее или окрашивая факты по-своему, Кемаль добивается желаемого эффекта. Но он не останавливается на этом. Истинная цель его выступления проявилась тогда, когда он стал описывать движение за национальное освобождение в Египте, Индии, Афганистане, Сирии, Месопотамии, России, заражая этими примерами анатолийцев. Речь его была яркой и убедительной, ему оставалось только подтвердить Амасийский протокол: столица находится под контролем иностранцев, поэтому национальное сопротивление следует организовать вне Стамбула, а именно — в Анатолии. И наконец он завершает речь призывом: «Да защитит Аллах родину, султана и халифа!»

Триумф? Нет, успех. Выступление Кемаля покорило аудиторию, но один инцидент, произошедший в первый день, характеризует атмосферу конгресса. Когда Кемаль председательствовал, облаченный в блистательную форму имперского адъютанта, два делегата из Трабзона потребовали, чтобы президент конгресса снял эту форму, дабы «не оказывать давления на делегатов». Попытался ли Кемаль объяснить какими-либо патриотическими обстоятельствами желание сохранить эту форму, на ношение которой он уже не имел права даже до отставки? Нет, он соглашается с требованием делегатов: он будет председательствовать в гражданской одежде. Так проходил конгресс, завершившийся 6 августа.