Николай Дроздов - Полет бумеранга

После захода солнца выезжаю на юг, взяв курс на Хобарт — столицу Тасмании. Просмотрев карты, решил ехать не основной дорогой, которая идёт по низменности и достаточно населена, а выбрал глухую, называемую Лейк-Хайвей, лежащую вдоль ряда озёр, где много нетронутых и живописных мест. Ночью в свете фар через дорогу скачут мелкие лягушки, пробегают кролики. На обочине заметил двух полосатых бандикутов. Эти сумчатые зверьки, остроносые и ушастые, сидят на задних лапах и, завидев опасность, быстро исчезают. Попадаются на дороге поссумы, тасманийские курочки, одичавшие кошки. Во многих местах на дороге очень густой туман, и немало животных гибнет под колёсами автомобилей. В одном месте у дороги догорает кустарник. Ночью это мрачно-красивое зрелище обугленных ярко-красных стволов, вспыхивающих языков пламени и шевелящегося красного угля.

Неожиданно обнаруживаю, что мне удалось «перейти Рубикон»! Так называется маленькая речушка перед городком Делорен. Совершив такой «решительный поступок», останавливаюсь ночевать в лесу, чуть в стороне от дороги, а ранним утром выезжаю дальше на юг. Асфальт вскоре кончается, и по грунтовой дороге углубляюсь в сырой и тёмный горный лес. Дорога петляет все далее вверх, вокруг поднимаются эвкалипты по сорок — пятьдесят метров высотой, а под ними — густая молодая поросль и коренастые древовидные папоротники с веером ажурных листьев.

Затем дорога поднимается на горное плато. Слева и справа видны столовые горы с обрывистыми склонами и осыпями, с плоскими вершинами. Становится заметно холоднее. Именно здесь проходит верхняя граница эвкалиптового леса, далее растёт кустарник. В одной из межгорных котловин справа — плоское озеро Пайн-Лейк, по его берегам заросли ёрника и отдельные горные сосны. Ну точь-в-точь как Алтайское тундровое озеро в горах! Ёрник соприкасается с низкорослым эвкалиптовым лесом. На больших площадях он мёртвый — из зелёного полога кустарников поднимаются лишь белые скелеты деревьев.

Спустившись с верхней ступени плато, выезжаю на берег озера Грейт-Лейк. В ряде мест из воды торчат целые рощи погибших деревьев. Кое-где видны также старые печи от домов, стоящие в воде. Очевидно, этот подъем воды — следствие строительства очередной гидроэлектростанции. В горных районах Тасмании много таких подпруженных озёр, и деятелям охраны природы приходится всё время защищать эти живописные озера от ретивых электрических компаний.

На небольшой площадке для проезжающих останавливаюсь перекусить. Здесь, где отдыхают шофёры дальних рейсов, держится большая группа тасманийских курочек. Они привыкли подбирать остатки пищи и почти не боятся людей. На двух соседних деревьях расположилась пара белоспинных певчих ворон. Они переговариваются между собой нежными, воркующими голосами, а с другой стороны площадки сидят две чёрные вороны и разговаривают басом. Подражать нежному, воркующему голосу белоспинной вороны мне, увы, не удаётся, но я попробовал изобразить голос чёрной вороны и, к своему удивлению и радости, обнаружил, что чёрные вороны меня сразу поняли и начали откликаться на моё басовитое урчание. Поболтав немного со случайными знакомцами, трогаюсь в дальнейший путь.

Ночевать останавливаюсь близ дороги, не доезжая до селения Уз. Ночь прохладная: около десяти градусов, ветрено; вдали на юго-востоке тёмное небо подсвечено заревом Хобарта.

Наутро, постепенно спускаясь с гор в низины, попадаю в обжитые речные долины среди холмов. Здесь перемежаются посадки сосны, рощи эвкалиптов, яблоневые и сливовые сады, тополя, кипарисы. Близ дороги попадаются группы домов, окружённые высокими кущами бамбуковидного тростника с пышными белыми кистями.

Впереди показался Хобарт. Он удивительно красиво раскинулся на склонах гор вокруг живописной бухты. В окрестностях города мне попадается группа школьников с геологическими молотками, они возвращаются с полевой экскурсии. Первым делом посещаю музей, где нахожу только энтомолога. Остальные зоологи сейчас в экспедициях.

По автомобильному радиоприёмнику узнаю о состоянии автодвижения в городе. Автоинспекция сообщает, на каких улицах сейчас образовались пробки и какими улицами лучше проехать, чтобы попасть из одной части города в другую.

В городском парке чайки, желтолицые чибисы и бело-спинные певчие вороны бродят по лужайкам, собирая случайный корм. В кронах деревьев раздаётся громкий щебет скворцов. Сейчас они собрались большими стаями. Гнездовой период уже закончился.

Около моста в заливе собралось много мелких чаек, по размерам похожих на наших сизых, а также пара крупных темноспинных тихоокеанских чаек. Здесь же на выходах скал сидят два белобрюхих баклана. Заметно, что мелкие чайки концентрируются в нескольких местах побережья. Оказывается, они дежурят у канализационных труб. Мрачное зрелище: трубы выходят прямо на берег бухты, и там, где они обрываются у самой воды, собираются чайки. Они уже не смотрят в сторону моря, а заглядывают в жерла труб, ожидая очередной подачки.

Поставил машину в центре города и случайно захлопнул дверь, забыв ключи внутри автомобиля. Машина у меня весьма комфортабельная — «фалькон автоматик», сам же я одет в штормовку и грубые башмаки. Чувствую, что в таком «полевом» виде неудобно самому заниматься взломом машины на многолюдной улице. Могут ведь подумать, что не мой автомобиль, поэтому звоню из автомата в полицию.

Буквально через пять минут приезжает полицейский. Объясняю ему, в чём дело. Он тут же достаёт из своей сумки соответствующую отмычку, уверенно вскрывает ветровое стекло, открывает дверь и, предлагая мне занять место в машине, сразу уезжает.

Только оставшись один, соображаю, что полицейский не спросил у меня никаких документов. Ему, видимо, в голову не пришло, что его могли попросить вскрыть чужую машину.

Теперь нужно позвонить в Управление национальных парков и охраны природы. Опять обращаюсь к услугам телефона-автомата, но он «съедает» последнюю монету. Чтобы не идти снова разменивать мелочь, пытаюсь использовать другой способ. Звоню в справочное бюро и прошу связать меня с Управлением национальных парков. Справочное бюро сразу соединяет меня с этим учреждением. Секретарь подключает меня к телефону директора, а тот, поговорив со мной, переключает связь на Джеймса Хемсли, который ведает приёмом иностранных специалистов. Всё это происходит в течение трёх минут на одном канале связи.

Нахожу Джеймса в его офисе. Небольшого роста, коренастый, круглолицый англичанин с гладкой лысиной и ореолом седеющих волос вокруг неё, с курносым носом и живыми светлыми глазами. Он переехал сюда из Лондона, по образованию ботаник-систематик. Мы с ним быстро находим общий язык и получаем удовольствие, вспоминая латинские названия весенней европейской флоры. Затем переходим к деловому разговору. Меня интересует положение дел с охраной природы на острове. Получаю ведомственные материалы и исчерпывающую информацию.