Аркадий Малер - Константин Великий

Поэтому само понятие «православие» (греч. ορθοδοξία, лат. orthodoxia) означает не какую-то отдельную религию, а правильное понимание этой религии, в данном случае христианства. В этом смысле все организации, называющие себя христианскими церквами, считают себя православными, но только одна из них может быть действительно Православной Церковью.

Какой бы аморфной ни казалась Церковь первых поколений своего существования для внешнего наблюдателя, в ней уже было принципиально важное иерархическое разделение на клир и мир, то есть на священнослужителей (клириков) и простых членов Церкви (мирян). Это разделение восходило к самому Иисусу Христу, который отобрал для своего служения двенадцать апостолов, передал им на Тайной Вечери возможность совершать евхаристию, то есть превращать хлеб и вино в Плоть и Кровь Христа для причастия, а после вознесения Христа на апостолов спустился Святой Дух, что знаменовало собой рождение Церкви Христовой, отмечаемое в праздник Пятидесятницы. Все остальные люди отныне могли получить свое крещение и причащение только от апостолов либо от тех людей, которым этот дар передали сами апостолы, то есть рукоположенных священнослужителей Церкви. В свою очередь, эти священнослужители могли также рукополагать других людей, и, таким образом, священство Церкви увеличивалось в огромном количестве.

Вот эта причастность к цепочке рукоположений, восходящих к самим апостолам, и называется апостольским преемством — основой существования всей церковной иерархии. В обязанности священству вменялось, во-первых, совершать церковные священнодействия, во-вторых, просвещать свою паству и обращать к Христу новых людей, в-третьих, управлять самой Церковью. Одновременно с этим внутри самого священства произошло разделение на три степени служения — епископство, пресвитерство и диаконство.

Связана эта стратификация исключительно с управленческой функцией клира. Дело в том, что уже в I веке церковные общины настолько разрастались, что для их эффективного управления и евхаристического окормления очень быстро потребовалось назначать главного священнослужителя, который бы мог управлять всей общиной, как правило, в масштабах одного города и его окрестностей. Тема города здесь не случайна — христианство преимущественно распространялось именно по городам и только потом находило понимание в сельской местности, где отказ от языческих суеверий, в основном связанных с аграрноприродным циклом, проходил значительно медленнее. В итоге таким главным священнослужителем, управляющим всей местной иерархией, стал епископ, обладающий исключительным правом совершать два основных священнодействия, обеспечивающие Церкви ее количественный рост.

Во-первых, епископ может рукополагать пресвитеров и диаконов, а двое епископов могут рукополагать нового епископа.

Во-вторых, епископ может освящать антимнис, специальный матерчатый плат, на котором можно совершать Литургию — главное церковное богослужение, смыслом которого является евхаристия. Не случайно впоследствии епископов станут называть «князьями Церкви».

В отличие от епископа, пресвитер не может никого рукополагать или освящать антимнис, но он может выполнять все остальные священнодействия: и крещение, и евхаристию, и венчание, и отпевание и т. д. Если все епископы — это архиереи, то пресвитеры — это просто иереи, то есть священники в собственном смысле слова. Однако в связи с этой необходимой стратификацией в раннем христианстве периодически возникал спор о том, насколько епископ может представлять всю полноту своей поместной Церкви или он обязательно должен советоваться со всеми пресвитерами своей епархии и по всем вопросам выступать вместе с ними. Неудивительно, что вульгарно-политический взгляд на этот вопрос со стороны некоторых либеральных и марксистских исследователей интерпретирует это противоречие как конфликт «церковной аристократии» и «церковной демократии», хотя в действительности речь шла именно об эффективном управлении Церковью, которая в условиях постоянных внешних и внутренних угроз не могла себе позволить паралич безвластия. В конце концов, в любой епархии может найтись много несогласных священников по любому вопросу, и если бесконечно согласовывать с ними каждое решение, то никакие решения в принципе не будут приняты, а о принятии общецерковных догматов и канонов можно и не мечтать. Поэтому Церковь очень рано пошла по пути епископского управления, что колоссально упростило принятие решений на местах и общецерковное общение между разными епархиями.

Весьма показателен повод, заставившая Церковь ввести третий священный сан — диаконский, о котором вспоминается в Деяниях Апостолов: «В эти дни, когда умножились ученики, произошел у Еллинистов ропот на Евреев за то, что вдовицы их пренебрегаемы были в ежедневном раздаянии потребностей. Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова» (Деян. 6:1–4). Еллинисты — это те самые эллинизированные евреи, образ жизни которых порядком отличался от тех, кто не принимал эллинизацию. Здесь мы видим, что даже в первом поколении христиан евреев, непосредственно общающихся с апостолами, уже были конфликты между собой на почве этнокультурой идентичности, так что даже одних вдов кормили меньше, чем других. Этот сюжет свидетельствует нам о том, что далеко не только возвышенными богословскими вопросами пришлось заниматься первым организаторам Церкви, но также преодолевать конфликты столь низменного характера, и этим во все времена придется заниматься Вселенской Церкви в мире, который лежит во зле (1 Ин. 5:19).

Между тем диаконы стали далеко не только попечителями «о столах», а главными помощниками епископов и пресвитеров во всех богослужениях, выполняющими самые разные ритуальные функции, а служение в сане диакона стало необходимым этапом для всех, кто хочет стать пресвитером и епископом соответственно.

Итак, уже на самом раннем этапе Церковь четко иерархизировала свою структуру, определив три уровня священства — диаконство, пресвитерство и епископство. Все остальные церковные звания уже не имеют никакой сакраментальной, то есть сакрально-ритуальной, функции, неотъемлемой для Церкви, а обусловлены все теми же задачами управления Церковью.

Например, когда епископий стало слишком много, то был введен титул архиепископа, «первого среди равных» епископа, который служил в столичном городе данного региона и мог в административно-экономическом смысле управлять подчиненными епископиями.