Борис Маркус - Московские картинки 1920-х - 1930-х г.г

На Малой Никитской еще до войны выросли жилой дом с аптекой и книжным магазином и «Дом звукозаписей». Многоэтажки возникли и на Вспольном переулке, на Спиридоньевке, на Гранатном переулке, в переулках, прилегающих к Малой Бронной. Они тоже не улучшили обстановки, а оказались чуждыми сложившемуся характеру застройки одиночками. И это, конечно же, плохо.

Что можно сказать об этих домах? Конечно, каждый из них решал определенную и очень нужную задачу — или обеспечивал москвичей благоустроенным жильем или давал Москве необходимые ей общественные и административные здания. Никто отрицать необходимость появления в Москве этих зданий не может и не должен. Но вопрос состоит не в этом, не в определении нужности или ненужности этих зданий. Вопрос состоит в том, как вписались эти дома в сохраняемую историческую застройку центральной части города. И ответ однозначен: плохо вписались. Училище имени Гнесиных и Верховный суд СССР со вторым его многоэтажным корпусом на Большом Ржевском просто испортили облик Поварской улицы и переулка, они чужды им. Первое здание — и излишней высотой, не увязанной никак с окружающей средой, противоречащей ей, и полным отсутствием какой либо пластики, столь характерной для этой улицы. Голая призма дома, на стенах которой равнодушно нарезаны большие прямоугольные оконные проемы, для данной улицы просто чужда. И значит, это плохо. Второе здание — грузной массой здания Верховного суда с колоссальным классическим ордером, хорошо, возможно, решенном для самого этого здания, рассматриваемого отстраненно от соседней застройки, оказалась как раз для этой соседней застройки просто несомасштабной. А о втиснутом во двор Верховного суда «Дворце правосудия» и говорить не приходится. Ему самому тесно, он стеснил квартал, он непозволительно нарушил установленный для этой зоны градостроительный режим регулирования застройки и всем этим не улучшил ситуацию, не оставил хотя бы ее, какой она была до него, а прямо ухудшил. И это тоже плохо.

Дом ТАСС, запроектированный, как высотное здание, перекликающееся с высотками на площади Восстания и на Смоленской площади, был в процессе строительства волевым порядком вдвое урезан и оказался по высоте на одном уровне с соседними зданиями по Тверскому бульвару. Казалось бы, все в порядке, однако, почему же он так не увязался с соседями? Не по высоте, нет, по масштабу, по размерности. Его сдвоенные по этажам окна сразу же изменили масштаб, сделали дом чужим на площади, сформированной такими зданиями, как храм «Большое Вознесенье», кинотеатр «Унион» и другие.

Что касается «Дома звукозаписей» и жилого дома на Малой Никитской, то они, конечно же, очень нарушили, вернее, разрушили исторически сложившийся облик этой спокойной и обладающей гармоничной застройкой улицы. Мне скажут, что церковь Георгия на Всполье со своей колокольней была очень высоким зданием, была не ниже «Дома звукозаписей», а, возможно, и выше. Что ж, она была доминантой и смотрелась издалека. Так она была задумана. И это было верно, и это было хорошо, так как сама церковь была и по своей абсолютной величине и по масштабу, членениям, ритму полностью созвучна застройке улицы, была слита с ней. А ее колокольня с тонким изящным шпилем-иглой, естественно и необходимо вырастающая в этой композиции, делала церковь доминантой, не противоречащей улице и окружающей застройке, а организующей ее. Тут разновеликость по высотам лежит в самой композиции уличной застройки. И это было хорошо. Но церковь с колокольней уничтожили, массивный «Дом звукозаписей» не стал и не мог бы стать доминантой, облик улицы нарушился, что есть плохо. Жилой же дом все-таки оказался в какой-то мере более или менее сомасштабным уличной застройке и смотрится не таким уж чуждым ей, если не считать чрезмерную протяженность и массивность его, что «вырывает» его все-таки из общего строя улицы. Поэтому это тоже, хоть и в меньшей степени, но плохо.

Жилые «высотки» на Вспольном, на Спиридоновке, в том числе такие дома, как элитарный дом В. Андреева между Спиридоновкой и Гранатным переулком, как дом А. Шапиро, отнюдь не украсили улиц своим появлением. Они просто оказались «воткнутыми» в кварталы, на которых их разместили. И по своей архитектуре оказались не созвучны сохраняемой среде. И как бы хороши ни были их квартиры, предназначенные для элиты, в застройке эти дома играют плохую роль. В ансамбль они не включились. Более того, дом Круглова и стоящая рядом школа спровоцировали уничтожение целого куска исторической художественно ценной застройки. И все это плохо.

Тут уместно вспомнить народную поговорку о бочке меда и ложке дегтя. Надеюсь, читатель поймет, где мед, а где деготь?

Пробивка Нового Арбата. Об этом вообще трудно говорить без содрогания. Нашлись люди и среди руководителей города и государства, и что особенно прискорбно, среди архитекторов, которые осуществили великое варварство, разрушив, уничтожив на корню целую часть исторической территории центра города внутри Садового кольца. Эта часть составляла как бы клин, органически входящий в Садовое кольцо — от Молчановки с Собачей площадкой и почти до Арбата. Руководствовались, конечно же, самыми передовыми идеями: решали проблему обеспечения государственных руководителей прямым и широким автомобильным «правительственным» проездом из Кремля на периферию города и далее на Можайское шоссе. Решали обеспечение Правительства государства большим количеством административных площадей, а жителей города новыми жилыми квартирами и общественными зданиями — киноконцертным залом, «Домом книги», многими магазинами и т. п. И решали это ценой сноса исторически сложившейся застройки, в том числе и большого количества памятников архитектуры и истории. Ни у кого не дрогнуло сердце, когда подписывали задания на проектирование, распоряжения на сносы, приказы о начале строительства. Ни у правителей, ни у архитекторов. Более того, считалось особой честью работать над этими проектами, осуществлять это грандиозное строительство. Возглавлял и проектирование и осуществление его сам Главный архитектор города, он же Предселатель Госгражданстроя при Госстрое СССР народный архитектор СССР, Лауреат Ленинской премии. Вокруг него собрался цвет архитектурной общественности. Были созданы грандиозные организации для проектирования и строительства. И были брошены все силы, чтобы в кратчайшие сроки все, что можно, разрушить, все, что задумано, построить. И разрушили и построили. И получили за все это награды.

И что же в результате? Автодорогу Кремль — Можайское шоссе соорудили, но только частично, от Москвы-реки до Арбатской площади. Дальше надо ехать по узкой Воздвиженке, которую в то время даже окрестили, как и Новый Арбат, проспектом Калинина. Получилось узкое горлышко при двухстороннем движении. Тогда придумали односторонние, включив сюда и Знаменку, бывшую улицу Фрунзе, с направлением на Боровицкую площадь, а там — в Кремль, или дальше транзитом по Полянке или Якиманке в другую часть города и за город.