Борис Немцов - Провинциал

Был и более радостный разговор. Когда президент позвонил накануне нашей поездки в Чечню, в конце мая 1996 года. Спросил, помню ли я, как во время скандальной передачи миллиона подписей он обещал взять меня с собой в Чечню. Я ответил, что мне 36 лет и склерозом не страдаю. Намек на возраст Ельцин понял, но не обиделся. Засмеялся, сказал:

— Вечно ты подчеркиваешь мой древний возраст!

И приказал мне явиться в аэропорт Внуково-2 для полета.

Естественно, этот приказ мог быть передан только по телефону. Из соображений безопасности. Он воспользовался совсекретной телефонной связью.

В начале моей работы в этом кабинете каждый звонок телефона правительственной связи вызывал у меня безысходное предчувствие того, что я сейчас услышу. Сейчас я отношусь к этому спокойно. Единственно, когда и сегодня у меня замирает сердце, это когда телефонистка, работающая в совсекретной системе связи, сообщает: «Сейчас с Вами будет разговаривать Ельцин». До сих пор сильно волнуюсь. Не потому, что он — президент. А потому, что у него очень сильное биополе, он действительно может воздействовать на людей. Конечно, по телефону этого воздействия нет, но при разговоре по телефону возникает очень яркое воспоминание личного общения. Оно и трансформируется в реальное ощущение. Когда долго не общаешься, это проходит. Забывается.

Один раз разговор произошел при невероятных, загадочных обстоятельствах. Я ехал в Москву на машине. Ночью. Возле Владимира, где связь с Нижним уже отсутствует, вдруг зазвонил телефон. Меня это очень удивило. Я взял трубку. Зычный мужской голос приказал мне немедленно остановить машину.

— Почему это я должен останавливать машину?

Трубка ответила:

— Потому что сейчас с помощью спутниковой системы с вами будет разговаривать президент.

Был конец 1992 года, когда сняли Гайдара, и президент размышлял над тем, кого назначить премьер-министром. И он со мной советовался по поводу той или иной кандидатуры.

Я был абсолютно не готов к этому разговору. Президент тогда пригласил меня работать, не в качестве премьера, хотя и эту возможность не исключал.

Если бы Ельцин тогда видел, в каком виде я с ним разговариваю! Машина стояла на обочине, водитель, испуганный, выскочил из-за руля на дорогу, я — один на один с какой-то спутниковой связью… Уникальный эпизод.

И совсем недавно, перед президентскими выборами, Ельцин доставал меня по телефону в самых экзотических местах. Когда мы были с Черномырдиным в Сарове, президент немедленно позвонил узнать, как прошел визит и выполнило ли федеральное правительство обязательства перед городом. Второй раз в этот день его звонок застал меня на чемпионате теннисистов закрытых городов России. Я в этом чемпионате участвовал как гость. Ельцин удивился, что я так долго не подхожу к телефону…

А Черномырдин однажды отловил меня в бане.

Большие начальники находят тебя где угодно. Спрятаться от них очень трудно. Как они это делают — загадка. Вообще система поиска человека налажена у нас в России очень хорошо.

Может быть, гораздо лучше, чем в других местах.

Все эти телефонные «поиски и находки» всегда отличали Россию от другого мира. С этими вещами связана какая-то мистика. И, кстати, только в России существует такое обилие всевозможных секретных и совсекретных, необычных телефонов. У нас телефон — атрибут власти. Каждый начальник имеет на своем столе гигантское количество телефонов. Президент — счастливое исключение; у него практически нет телефонов на столе. Всего один, кажется. Ему достаточно.

Среди немыслимого числа систем связи есть свой ранжир. Вот, например, этот телефон на моем столе, вполне невзрачный с виду, звонит очень редко. Но уж если он звонит… Таких телефонов в стране всего пятнадцать. Или даже меньше.

Появился он у меня так: когда здесь был президент (а он, естественно, приезжал со своей связью), он по этому телефону разговаривал с Мэйджором. Когда Ельцин уходил, я спросил, можно ли оставить этот телефон. Он сказал — пожалуйста.

Телефон в России — гораздо больше, чем просто обычный аппарат. Если вдруг вам сообщают, что у вас снимают тот или другой телефон, это означает, что вас лишают государственного статуса. Либо статуса гражданского, как это было при коммунистах.

И, наоборот, установка телефона в неурочное время означает, что власти проявляют к вам интерес. Перед историческим звонком Горбачева Сахарову установили телефон. Сахаров сразу понял, что завтра его отпустят.

Так оно и случилось. Горбачев мог бы уже и не звонить.

Бытовые долги стараюсь не делать. Уж если приходится сделать — всегда плачу по ним. В принципе, такое житейское обстоятельство, как взять взаймы, меня не особо стесняет. Хотя и не особо нравится: все-таки долг — это всегда определенная зависимость.

Бывают смешные случаи, связанные с долгами. Вот один такой. В 1993 году весной к нам приехал тогдашний вице-президент Руцкой. Я его встречаю в кожаной куртке. А он — в роскошном пальто. Он говорит:

— Немцов, ты что же такой оборванец? Ты губернатор все-таки.

Я ему что-то невразумительное ответил.

— Ну, хорошо, — говорит Руцкой. — Сейчас я твои проблемы решу.

Позвонил своей жене Люсе, а Люся работала у Юдашкина. Сказал:

— Ты там этому кудрявому сделай пальто. Он приедет, пусть ему Юдашкин сделает.

Я действительно приехал в Москву, на Кутузовском проспекте — знаменитый Дом моды Юдашкина. Он меня встре-тил — очень милый человек (особенно трогательно, как его двухметровые манекенщицы, которым он по пояс, смотрят на него… как бы снизу вверх, почтительно, а он на них, наоборот, покровительственно). Обмерили меня как полагается. Я про цену решил не спрашивать: Руцкой говорил, что цена будет символическая.

Через несколько дней пальто было готово. Я пришел, надел, — оно, конечно, необычное оказалось, как все от Юдашкина. Но все-таки — не кожаная куртка. «Теперь, — мне говорят, — платите деньги». Предъявили счет. Двести долларов. Огромная сумма по тем временам. У меня зарплата была тогда, может быть, долларов сто. А в кармане в этот момент — ну, пятьдесят максимум. Рублями, естественно.

Я почувствовал себя полным ничтожеством. Не могу заплатить фирме Юдашкина за пальто!

Побежал к Явлинскому брать взаймы. Слава Богу, у него нашлось, он мне дал.

Пальто до сих пор ношу.

Или еще случай: мы с Ефимовым, тогдашним министром транспорта, были в Дели. И так случилось, что у меня там ботинки порвались. Просто не в чем выйти. А денег тоже не было. Я тогда у него тоже взял взаймы, купить обувь.

Когда такое происходит, очень хочется быстрей отдать, чтобы не быть обязанным.