Виталий Калгин - Виктор Цой

Неожиданно для самого Цоя этот альбом получился относительно «легким» по настроению и стал одним из самых любимых. К тому же он появился гораздо раньше, чем уже записанный, но еще не сведенный альбом «Ночь», и, как вспоминал Вишня, в то время Цой пребывал в наипрекраснейшем расположении духа, ибо вышел один здоровский альбом нормального качества и вот-вот, со дня на день, сведется второй. По словам Алексея, именно этот период жизни и творчества Виктора он хотел бы оставить в памяти навсегда, потому что именно таким он любил Цоя — бесшабашным и милым, готовым в любой момент схватить гитару и запеть.

Юрий Каспарян: «Только когда мы записали альбом “Это не любовь”, я понял, что могу кому-то дать послушать несколько треков и похвастаться. Предыдущим материалом я не мог хвастаться. “Это не любовь” — первый альбом, который я мог без зазрения совести показывать, давать послушать, потому что предыдущие очень уж экспериментальные были. Вместо ударных там даже не драм-машина, а такое некое самопальное чудовище, недавно я узнал, что это было устройство группы “Кофе”. У него не было тарелки совсем, и хай-хет звучал, как ножницы. Но поскольку ребята слушали новую современную музыку, они определили саунд этой машинки очень модным. Отсюда, наверное, и пошло, что это модный альбом. Я им очень доволен»[192].

Георгий Гурьянов: «Это модный альбом. Очень. Я согласен. “Это не любовь”, “Ты выглядишь так несовременно рядом со мной”… Шедевральные совершенно вещи, за один день записанные… “Это не любовь” вышел гораздо раньше, чем “Ночь”. И он был гораздо моднее… Я был счастлив и хвастался без зазрения совести, хотя там нет живых барабанов, на этом альбоме. Жалко, конечно, но не было возможности их записать. У нас же не было возможности записывать музыку нормально. Была точка Тропил-ло, но там нельзя было барабаны записывать, только драм-машину, в квартирке у Вишни тоже невозможно было поставить барабаны…»[193]

Мнения музыкантов «КИНО» чуть-чуть оттеняет мнение Андрея Тропилло, который весьма критически отозвался об альбоме. Неизвестно, говорила ли в Тропилло ревность из-за того, что в студии его ученика Вишни за две недели родился настолько горячий и модный альбом, а в его студии всё еще продолжал лежать несведенным альбом «Ночь», но тем не менее это не помешало ему высказаться.

Андрей Тропимо: «Альбом явно на потребу дня, достаточно коммерчески удачный и задающий уровень, который народ готов потреблять сегодня. А это очень важно для успеха. По этому пути они и пошли, по пути коммерциализации…»[194]

Необходимо отметить, что альбом «Это не любовь» стал последним «романтическим» альбомом «КИНО» — все последующие альбомы группы были сплошь «героическими» и очень серьезными.

С мая по октябрь 1985 года концертов у «КИНО» почти не было. Объяснялось это просто. В конце мая — начале июня Цой с Майком отправились на гастроли в Киев, но концерт сорвался, музыкантов арестовали, и, по словам Марьяны Цой, «петь им пришлось не на квартире, а в районном управлении внутренних дел»[195].

Это было первое выступление Цоя в Киеве. И окончилось оно депортацией домой. Говоря словами очевидцев, Цой с Майком Науменко играли «квартирник» в одной из киевских квартир по улице Предславинской (в доме неподалеку от столичной прокуратуры). В разгар концерта неожиданно раздался звонок в дверь и вошедший участковый произнес фразу, которая впоследствии стала знаменитой в кругах киевских любителей рока: «Всем оставаться на своих местах. Проверка паспортного режима. Цой и Науменко — на выход!» Как выяснилось позднее, некий стукач еще до приезда Майка и Цоя и, собственно, до концерта оповестил милицию о визите гостей из Ленинграда.

Александр Евтушенко, один из устроителей концерта: «Цой и Науменко приехали в Киев с двумя акустическими гитарами и толстыми общими тетрадями, с текстами своих песен. Перед концертом все долго курили на балконе и попивали популярный в то время среди питерских рок-музыкантов портвейн. Собралось около двух десятков зрителей. Вход на “квартирник” был недешев — 20 рублей, а в то время на официальные концерты в залах можно было попасть всего за пять рублей. На собранные деньги музыкантам выплатили гонорар и купили несколько ящиков вина, которые стояли прямо посреди квартиры.

Цой всегда был очень концептуален: любил черный цвет, портвейн и папиросы “Беломор” ленинградского производства. А Майк был чем-то похож на ковбоя: в джинсах и клетчатой рубашке. Перед началом выступления Науменко сказал, что в Киев приезжает в третий раз, но бывал здесь как турист.

Мы рассчитывали, что концерт будет длиться два часа, но в самом разгаре в дверь настойчиво позвонили. По звонку мы сразу поняли, что это кто-то чужой, но ничего не оставалось, как открыть дверь. На пороге стоял участковый с двумя понятыми. Он назвал фамилии Цоя и Науменко (фраза “Всем оставаться на своих местах…” записалась на пленку), и мы поняли, что на нас “настучали”. Мы до сих пор не знаем, кто это сделал, но в милиции были хорошо осведомлены, что в одной из киевских квартир выступят гости из ленинградского рок-клуба…»[196]

И музыканты, и зрители были доставлены в Московский райотдел милиции. Разумеется, все деньги, собранные за концерт, были конфискованы. Зрителей, выслушавших часовую нотацию по поводу того, что «они слушают не ту музыку», отпустили по домам, не забыв при этом сообщить в институты о «недостойном поведении студентов, которое способствует антисоветской агитации», а вот музыканты были задержаны до выяснения всех обстоятельств.

Нужно отметить, что киевские милиционеры отнеслись к музыкантам уважительно, предоставили им отдельную камеру. Правда, продержали в КПЗ всю ночь. Наутро купили им билеты на самолет на их же собственные деньги и отправили домой.

Вскоре в администрацию Ленинградского рок-клуба пришло письмо из киевской милиции, в котором объяснялась причина задержания музыкантов и давалось указание принять меры для пресечения незаконной трудовой деятельности граждан Науменко и Цоя. В рок-клубе на подобный сигнал не могли не отреагировать и на полгода отстранили группы «Зоопарк» и «КИНО» от выступлений.

Марьяна в это время ждала ребенка. Когда она узнала об аресте Цоя, у нее возникла угроза преждевременных родов. К счастью, всё обошлось. Марьяна, долгое время сидевшая дома без работы, через знакомых устроилась на пивоваренный завод «Вена», откуда, когда подошел срок, и ушла в декрет…

Инна Николаевна Голубева: «Она долгое время не работала. И только пошла на работу. Одна ее приятельница, биолог, работала на пивном заводе и устроила ее туда. Марианна была уже на седьмом месяце беременности Сашкой и говорила: “Я обманула советскую власть, мама. Они мне декретные здесь выплатили”. У нее так было всё аккуратно, что никто не обратил никакого внимания»[197].