Семен Гейченко - Пушкиногорье
Померил я по плану эту аллею, сличил с натурой и понял, что теперешняя Еловая аллея на добрую треть короче той, что на плане. Дойдя до показанного на плане конца аллеи, вижу, что дальше — небольшая площадка, за ней густой лес и тропинка. Деревья стоят тесно, но не сосны и ели, как всюду вокруг, а больше березняк, ракитник и почему-то куст сирени.
Я уже давно приметил: если видишь где-нибудь в заброшенном месте куст сирени — знай, здесь некогда было какое-нибудь человеческое строение.
Расчистив небольшой клочок земли от ракиты, взял я лом и стал щупать землю. И тут скоро мой лом наткнулся на первый камень. Затем второй, третий, четвертый.
Стал я наносить положение камней на бумагу. Камни ложились в ряды, ряды образовывали прямоугольник.
Позвал людей. Мы сняли мох, удалили кусты и стали углубляться в землю. И скоро обнаружили хорошо сохранившийся фундамент небольшого строения. Продолжая копать дальше, нашли куски старых бревен, доски, оконное стекло, кованые гвозди, медные старинные монеты и. — разбитую гончарную лампаду. — Позвали геодезиста. Он сделал инструментальную съемку места, привязал его к ганнибаловскому межевому плану, и тогда все мы увидели, что Еловая аллея, медленно поднимаясь к югу, доходила прямо до этого места и здесь был ее конец и начало, и въезд в усадьбу и площадка, на которой стояла часовня. И эту часовню, несомненно, было видно из окна пушкинского кабинета.
И тут я вспомнил про одно интересное явление. Приглядываясь к жизни обитателей окрестных деревень, я заметил, что большинство их в дни своего престольного праздника устраивают гулянье или, как говорят на Псковщине, «ярмарку». Собираются не просто где-нибудь, а всегда в одних и тех же местах. Этими местами обычно оказываются те, где в старину; стояли престольные церкви или часовни, носившие имена святых, память которых почиталась той или иной деревней.
Так, в день Спаса Преображения жители деревни Зимари, что над Соротью, идут в Дериглазово, — тут некогда стоял древний Спасо-Преображенский монастырь с Воронича, а после его исчезновения — часовенка. Те, что празднуют Успенье, направляются в Пушкинские Горы — в Святогорский монастырь.
А где же собираются на ярмарку почитатели Михайлова дня и где его празднуют?
Оказывается, жители самого Михайловского, Савкина и других деревень, некогда входивших в состав Михайловской вотчины Пушкиных, до 1937 года устраивали эти «ярмарки» в том конце Еловой аллеи, где некогда стояла часовня. И еще живы люди, которые приходили сюда на гулянье и «хороводы водили» и хорошо помнят, как все это было.
Образ этой часовни вошел в поэтический словарь Пушкина. Часовня была местом, где уже после смерти поэта жена его Наталья Николаевна вместе с лекарем ее детей принимала больных из местных крестьян и оказывала им медицинскую помощь.
Ныне в соответствии с планом реставрационных работ здание часовни восстановлено на своем историческом месте. И давно знакомый силуэт на фоне старой лесной аллеи явился к нам вновь.
В восстановлении часовни принимали участие не только работники музея-заповедника и Псковской реставрационной мастерской, но и стройотряд краеведческого кружка при Московском ЦДРИ — это была их первая, работа.
Теперь всем хорошо видно, как она стояла при Пушкине. Погибшая часть Еловой аллеи воссоздана, уже подросли посаженные рядами молодые елки, а около площадки оставили старинный придорожный каменный поклонный крест, такой же древний, как на Савкиной горке. Некогда стоял он всем добрым людям на поклонение у дороги, ведущей со стороны Острова на Воронич.
На камне надпись: «В лето 1504 года поставиша раб божей Филип Крюков крест сий христяном на поклонение собе на память и роду своему». Внизу креста, как и на Савкиной горке, — Ника — победитель.
Когда-то А. В. Луначарский, глядя на эту великолепную картину окрестностей Михайловского, воскликнул: «Да, этот кусок природы достоин быть колыбелью поэтам.» В этом пейзаже душа Пушкина, все здесь воспето: и дороги, и воды, и ивовые кусты, словно богатырские шатры, раскинутые тут и там, и вечнозеленый «холм лесистый», и древнее городище Савкино… Смотришь на это раздолье, и уста невольно начинают шептать стихи пушкинской «Деревни»:
Везде передо мной подвижные картины:Здесь вижу двух озер лазурные равнины.
Накладывая видимый глазом ландшафт на стихи Пушкина, мы ощущаем полное соответствие стихов пейзажу. В нем все предстает так, как было при Пушкине, предстает почти с фотографической точностью.
Только все ли? Нет, не все! Не хватает в пейзаже «мельницы крылатой», которая стояла на пригорке, «насилу крылья ворочая при ветре». Пушкин считал ветряную мельницу неотъемлемой частью вида Михайловского, и не только Михайловского, но и всякого красивого русского пейзажа вообще.
Ветряную мельницу можно встретить во многих произведениях Пушкина, в которых он говорит о русской деревне, о житье-бытье простого народа: и в «Евгении Онегине», и в «Графе Нулине», в «Полтаве», в «Капитанской дочке».
Мельница в михайловском пейзаже — важная и характерная деталь. Но, увы, ее уже давно нет, только облик ее сохранился в творениях Пушкина да в памяти людей.
О восстановлении михайловской мельницы постоянно думали все мы, хранители Пушкинского заповедника. Думали вместе с нами и ученые-пушкиноведы, музейные работники, паломники по пушкинским местам, почитатели Пушкина.
Как-то получили мы даже письмо от Г. Иванова — председателя колхоза имени В. И. Ленина Марийской АССР. Узнав о том, что в Михайловском предполагается восстановить мельницу, председатель решил предложить нам свою, «так как колхозу она сейчас не нужна». Он пишет: «У нашей мельницы есть все, что ей полагается иметь: и крылья, и жернова, и маховик, и ухваты».
К сожалению, Марийская АССР далека, и переброс ветряка в Пушкинские Горы стоит очень дорого, ведь один строительный объем сооружения равен 550 кубометрам, да и от ближайшей к колхозу железнодорожной станции далеко. Такая операция нам не под силу. А предложение колхоза очень трогательно и патриотично. Оно является еще одним свидетельством народной любви к Пушкину и уважения к нашему заповеднику.
Мельницу мы решили строить сами. Из документов известно, что мельница была у Святогорского монастыря и на окраине села Святые Горы. Были мельницы в Тригорском, Петровском, Савкине, Дериглазове. По отчету псковского губернатора за 1830 год видно, что в Воронической волости Опочецкого уезда было тридцать ветряных да четыре водяных мельницы; из них одна стояла на речке Луговке в деревне Бугрове, что у входа в Михайловское, другая — в Воскресенском, у речки Кучановки…
