Светоч Русской Церкви. Жизнеописание святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского и Коломенского - Александр Иванович Яковлев
Однако 17 февраля 1851 года граф А.П. Толстой посетил митрополита и просил его, как одного из немногих людей, действительно авторитетных для Гоголя в церковных вопросах, убедить больного следовать указаниям врачей. Узнав о болезни писателя и принятом им на себя изнурительном посте, митрополит прослезился и просил передать ему, что спасение его не в посте, а в послушании. Митрополит также распорядился ежедневно докладывать ему о состоянии Гоголя через приходского священника отца Алексия Соколова и духовника Гоголя отца Иоанна Никольского.
Как знать, не о светлой ли судьбе Гоголя размышлял святитель Филарет, работая над проповедью, произнесенной 25 марта 1851 года в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы? Проповедь коротка и заключается энергичным и твердым призывом: «Сретайте приближающуюся благодать Божию вашим сердечным желанием. Сотворивший вас без вас определил спасти вас не без вашей воли, ознаменовывая тем высокость вашей природы даже в ее падении. Его воля, всегда спасительная, ждет вашей воли, долженствующей принять решение. Не отлагайте, не колеблитесь, решитесь твердо – вашу волю владычественной воле Божией покорить страхом в послушание, всеблагой воле Божией предать верою в надежде, наконец, соединить с оною волю вашу любовию – союзом совершенства (ср.: Кол. 3, 14)… Только преданная Богу воля будет царствовать с Богом на небесах. И напротив, если что еще в настоящей жизни возжигает в человеке адский огонь и должно соделаться его пищею в вечности, то это воля, непокорная Богу. Аминь».
В эти же годы митрополит Филарет обрел надежного сотрудника, сделавшегося продолжателем и выразителем филаретовских подходов в богословии и близким святителю человеком. То был Александр Васильевич Горский.
Сын костромского священника, он блестяще закончил семинарию и Московскую духовную академию, где и был оставлен профессором церковной истории. Горский был по характеру замкнут и сдержан до робости, но обладал сильной волей и упорством. Одна, но пламенная страсть владела им – любовь к знанию. Он читал книги с утра до вечера, пренебрегая общением с коллегами, шумными застольями, знакомством с дамами и даже забывая о вечернем чае, и постепенно накопил энциклопедически обширные познания, чем и заслужил репутацию «кладезя учености». Митрополит не мог не заметить такого «книжного инока». И вот сошлись эти два человека, разные по характеру и возрасту, но родственные по душе, сблизились и подружились – в той мере, в какой это вообще было возможно для крайне сдержанного святителя. Всем было известно, что Горский пользовался его особенной симпатией, что ему одному он открывал давние страницы своей жизни и широко пользовался справками своего ученика при подготовке многих церковно-административных бумаг.
В 1849 году митрополит поручил Горскому составить описание славянских рукописей Московской синодальной библиотеки – труд грандиознейший по обширности собрания рукописей и сложнейший по неразработанности многих вопросов ранней церковной истории и славянского языка. То был научный подвиг, но тридцатипятилетний Горский взялся за него по благословению митрополита. Работа потребовала более десяти лет (в сотрудничестве с К. И. Невоструевым), в ходе ее было сделано немало научных открытий в области не только древнеславянской, но и византийской литературы. У митрополита Филарета недоставало времени на деятельное участие в трудах Горского, однако он постоянно интересовался ходом работы.
В начале 1840-х годов стали известны критические отзывы на лекции Горского по русской, южнославянской истории и истории евангельской. Между учителем и учеником имелись расхождения: владыка почитал более полезной богословско-догматическую направленность богословского образования, а Горский придерживался церковно-исторического подхода. Митрополит изложил свои взгляды и предложил своему любимцу написать на них ответ, по прочтении которого написал: «Записку Вашу читал. Кажется полезным, чтобы она стала известна публике. Но – говорить яснее. Некоторые формы речи сделать менее сложными и от одного узла далеко протянутыми, чтобы читающему было легче разуметь и менее запутываться в некоторых Ваших изречениях. Нужно более ясности».
В этом отзыве столько же дружелюбия, сколько и требовательности к своему соработнику на ниве церковной науки. Принципа деятельной веры святитель не только придерживался сам, но и всячески поощрял его в других.
Глава 6
Архиерейское служение
День следовал за днем, и каждый с утра до вечера был заполнен разнообразными делами. Митрополит Московский, которому в 1842 году исполнилось шестьдесят лет, по-прежнему занимался делами своей епархии столько же, сколько и делами всей Русской Церкви. Голова его почти вся покрылась сединой, исхудалое лицо казалось болезненным, но остроту его взгляда все так же трудно было вынести, и трудно было забыть глубинно-сосредоточенное выражение глаз Филарета.
В Москве рассказывали, что одна благочестивая лютеранка видела митрополита, проезжающего в карете, и была так поражена его взглядом, когда он в ответ на ее поклон благословлял ее, что решила немедля перейти в Православие.
Он изредка доставал старую записную книжку, ставшую его своеобразным дневником, куда заносил самое для него важное. За 23 июля 1832 года в ней было записано: «Происхождение зла подобно тому, как если кто при солнце закроет глаза и найдет тьму». 20 марта 1853 года он записал кратко: «Преставися раба Божия Евдокия, мати моя, в 9 часов утра». 20 октября 1843 года написал: «Бодрствуй, мудрствуй, крепись, молись. Хотя Господь и всегда с тобою, но осторожность нужна». Чем порождена эта запись, каким случаем или известием? Нам остается лишь догадываться.
Свт. Филарет. 2-я четв. XIX в.
Тогда, в начале 1840-х годов, важнейшим из дел митрополита Филарета стало присоединение к Церкви униатов – десятков тысяч некогда православных украинцев и белорусов, по различным причинам подпавших под власть папы Римского. Дело это началось по инициативе духовенства четырех униатских епархий при активной поддержке государя Николая Павловича, опасавшегося поддержки Римом сепаратистских течений в западных губерниях России. После подавления в 1830 году восстания в царстве Польском один из инициаторов воссоединения униатов с Православной Церковью Иосиф (Семашко) был сделан епископом Литовским, Почаевский монастырь вновь стал православным и именовался теперь Лаврой, было закрыто пятнадцать базилианских монастырей, принадлежавших греко-униатскому ордену святого Василия Великого. В ходе воссоединения епископ Иосиф (Семашко) не довольствовался проповедью, он применял и чисто полицейские меры: униатские священники лишались приходов, высылались, заточались в монастыри.
О возникавших затруднениях многие униатские священники писали в Синод,
