Борис Могилевский - Мечников

Невзирая на секретное письмо, по сути дела приказ не допускать Сеченова в Одессу, Илья Ильич отстаивает кандидатуру «опасного» профессора и перед попечителем Одесского учебного округа.

Было бы желание не дать дорогу неудобному для начальства человеку, а повод всегда найдется. В Петербурге придумывали все новые преграды к утверждению Сеченова. Оказывается, нет денег, нужны сверхсметные ассигнования. Сеченов пытался обойти это препятствие. В письме к Илье Ильичу он писал:

«Видите, что я был прав, мой милый, добрый, хороший Илья Ильич, не предаваясь иллюзиям относительно утверждения моего выбора г. министром; его сиятельство изволил найти, что мое назначение потребует особенных издержек, за разрешением которых нужно еще обратиться в государственный совет. Там это дело затянется, канет в вечность, и внешние приличия будут соблюдены таким же самым манером, как Ваше неизбрание в Медико-хирургическую академию. Разница, однако, в наших положениях есть, и я пользуюсь ею. Сегодня же отправлю письмо к Вашему ректору с следующим формальным заявлением: „Чтобы избежать необходимости обращаться в государственный совет за особым кредитом по случаю моего определения, я готов поступить в университет не только на жалованье экстраординарного профессора, но даже доцента, притом с каким угодно званием“. Это решение я прошу принять в основу будущих действий по моему делу и прошу поспешить с этими действиями. И эта попытка будет иметь, конечно, отрицательный результат, но когда придумают новый предлог, можно будет найти и против него средства…

Недели через две перестану читать лекции в академии и переселюсь в лабораторию к Менделееву, чтобы учиться химии. Если дело пойдет на лад, то я останусь, может быть, у него с год. А затем… затем у меня в руках одним оружием будет больше для борьбы за существование в профессорском звании».

Бесконечная волокита продолжается, смелые, честные люди ведут неравную борьбу с отвратительной, душащей все талантливое и живое машиной царского самодержавия.

Глава восьмая

ПУТЕШЕСТВИЕ НА МАДЕЙРУ

В поисках спасения

Зима 1870 года. Мечников начал читать зоологию студентам университета в Одессе. На его лекциях аудитория всегда была полна.

…Илья Ильич весь в движении. Характерный жест правой руки, отставленной немного вбок, бурным потоком льется его речь. Демонстрируется препарат за препаратом, цветные мелки мелькают в руках, на доске в секунду появляется красочное изображение того или иного существа. Блестящие неожиданные сравнения лектора поражают своей меткостью и образностью.

Кроме чтения курса, Мечников по-прежнему занимался переводами и писал статьи. Лечение жены требовало много средств. В это время он опубликовал статью: «Воспитание с антропологической точки зрения». В ней Илья Ильич резко критикует теорию воспитания Руссо и Герберта Спенсера. Сомневаясь в том, что целесообразно во всем следовать «велениям» природы, Мечников тут же обращает внимание на некоторые дисгармонии человеческого организма.

Правильно критикуя теорию Руссо, Илья Ильич не дает, однако, в своем очерке определенного ответа на поставленные вопросы. Он ограничивается лишь общей ссылкой на то, что новая постановка проблемы воспитания должна базироваться на успехах положительных наук. Статья была послана в Петербург к Сеченову, который должен был ее отдать в журнал «Вестник Европы».

…Из-за границы приходили тревожные вести от сестры Людмилы Васильевны. Силы больной убывали с каждым днем. Илья Ильич решил во что бы то ни стало выполнить желание больной и повезти ее на Мадейру. Необходимость идти на поклон к ректору и попечителю с просьбой об отпуске и командировке за границу была тяжелым испытанием для Ильи Ильича.

В конце концов Мечникову дали отпуск и средства на командировку. Хлопоты эти настолько измучили Илью Ильича, что он был близок к нервному расстройству. Друзья по мере сил старались успокоить его, но это им плохо удавалось.

Накануне отъезда Мечникова из Одессы дело Сеченова получило неожиданно благоприятный поворот. В один из визитов к попечителю Одесского учебного округа Мечников случайно встретил у него одного влиятельного петербургского чиновника, знавшего Сеченова. Завязался общий разговор. Илья Ильич еще раз доказывал попечителю, какую пользу для университета сможет принести такой выдающийся ученый, как Сеченов. На вопрос попечителя о благонадежности Ивана Михайловича петербургский чиновник неожиданно ответил:

— Что вы, что вы! Сеченов человек совершенно безвредный. Уверяю вас, что его смело можно утвердить на кафедре.

Уже после отъезда Мечникова на Мадейру Сеченова, наконец, после многочисленных проволочек утвердили профессором физиологии в Новороссийском университете.

Путешествие через Европу и Атлантику оказалось чрезвычайно тяжелым. Шторм преследовал судно, на котором ехали Мечниковы. Людмила Васильевна страдала от качки и морской болезни. Кровохарканье продолжалось, нужен был полный покой.

Но вот ранним утром в лучах южного солнца встала из океана сказочная страна: пароход подошел к берегам Мадейры. Горы, покрытые свежей зеленью лесов, кристально прозрачные водопады, вечно голубое небо и яркое солнце, заливающее потоками света все вокруг, приветствовали приехавших из Европы.

По трапу несли носилки, вели под руки больных — большинство приезжих искало здесь спасения от туберкулеза.

«Могила, скрытая цветами», — в глубокой тоске говорил себе Илья Ильич, и он был близок к истине. Англичане с мрачным юмором называли Мадейру «одним из кладбищ Лондона».

Глазами русского ученого

Остров Мадейра, когда его посетил Мечников, был одной из главных станций на морском пути из Африки в Южную Америку.

Мечникова многое удивило на Мадейре. Он не встретил здесь колесных экипажей — они были редкостью на острове. Вместо них употреблялись сани. В большие четырехместные сани запрягали пару дюжих волов. Кучерами обычно были мальчишки: один из них подгонял палкой животных, а другой поддерживал сани при спуске с гор и время от времени смазывал полозья сальной тряпкой. Было странно видеть на Мадейре сани: ведь на острове не бывает зимы! По скользкой мостовой, плотно уложенной гладкими базальтовыми голышами, сани скользили, как по льду.

Растения на Мадейре носят зеленый убор круглый год. Еще не успеют на дубах засохнуть старые листья, как появляются свежие, молодые листочки. Большинство же деревьев сохраняет листву круглый год.

Мечников обратился за справками к русскому консулу. Обрадованный приездом соотечественников, консул расспрашивал о России и, с своей стороны, рассказал Илье Ильичу все, что знал о Мадейре. Однако дешевого пансиона он указать не смог. Все, что ни советовал консул, было не по средствам Илье Ильичу.