Виктория Балашова - Шекспир

Очередным вызовом стала новая экспедиция Эссекса. Он продолжал пользоваться расположением к нему королевы. А она не могла противиться его обаянию.

— Ваше Величество, доход от кампании превзойдет все ваши ожидания, — обещал граф, — я возьму на себя командование флотом. Только велите снарядить в путь корабли. Я планирую идти в сторону Азорских островов. Угрозы для Англии сейчас нет. Поэтому можно было бы воспользоваться затишьем у берегов королевства.

Королева согласилась: уж больно заманчивым казалось ей предложение Эссекса. Она нуждалась в деньгах, а морские вояжи обычно приносили в казну немалый доход.

Тем не менее, шпионы при английском дворе по-прежнему не дремали. Воспользовавшись отсутствием большей части королевского флота, испанцы снарядили новую армаду к берегам Англии.

— Граф должен срочно вернуться, — требовала Елизавета, понимая, однако, что Эссекс никак не успевает на выручку. Его враги злорадствовали: план графа по захвату добычи у Азорских островов провалился. Испанцы чудом не высадились у берегов Англии — им во второй раз помешала буря, разметавшая их корабли по морю.

Возвратившегося Эссекса во дворце приняли холодно. Королева не желала его видеть, проводя большую часть времени со своим крестным сыном Джоном Харрингтоном, который за время отсутствия графа снова приблизился к Елизавете.

— И что мне остается? — спрашивал Эссекс Саутгемптона. — Сидеть в своем поместье. Я не буду больше унижаться перед королевой. Пока я пытался раздобыть для нее деньги, все эти мельтешащие при дворе люди чернили меня в ее глазах. Она им раздавала титулы и награды, а я обвинен в том, что, забрав с собой большую часть флота, поставил безопасность Англии под угрозу.

Генри нечем было утешить друга: он сам, давно отлученный от двора, прозябал в фамильном замке. Элизабет снова ожидала ребенка, и ему оставалось довольствоваться скромными семейными радостями.

— У меня много сторонников, Генри. Я думаю воспользоваться своей популярностью в народе и устроить переворот. Ты со мной? — неожиданное предложение застало Саутгемптона врасплох. Одно дело — плести интриги против врача королевы, совсем другое — против нее самой.

— Ты уверен в своей победе? — осторожно спросил он. — Если ты проиграешь, королева никогда тебе не простит измены.

— Ты трусишь, мой друг, — усмехнулся Эссекс, — все, на что ты был способен, — это устраивать спектакли и представления.

— Я верен тебе. Напрасно ты пытаешься оскорбить меня, — возразил Генри, — я просто призываю подождать немного. Быть может, у тебя будет еще возможность вернуть расположение Елизаветы другим путем.

Глава 6

Заговор. 1601 год

Заказы сыпались один за другим — театр пользовался высоким спросом. Уильям едва успевал съездить к семье в Стрэтфорд, как снова оказывался на сцене. Несмотря на удрученное состояние, к удивлению его друзей, из-под пера Уильяма выходили в основном комедии. Актеры не возражали: публика сменила свои предпочтения и вместо кровавых исторических драм требовала что-нибудь посмешнее. Тем более что жизнь в последние годы и сама предлагала их вниманию одну сплошную историческую драму, и довольно кровавую.

Относительно спокойные годы правления Елизаветы к концу ее жизни превратились в клубок постоянно раскрываемых заговоров, измен и неудачных пиратских набегов английского флота. Бедность соседствовала с роскошью, так же как в театре комедии следовали за трагедиями. Уильям пытался найти себя в новых обстоятельствах, в которые ставила его жизнь, но былого удовлетворения от своих успехов не получал.

Однажды вечером вернувшись домой, Уильям обнаружил на столе записку: «Уильяму Шекспиру» было выведено сверху знакомым почерком. Сердце забилось быстрее. Он открыл листок. Письмо было от Элизабет. Она писала, что на следующий день будет ждать его после спектакля на том самом месте, где она впервые назначила ему свидание, — у Бишопского моста.

Остаток дня Уильям провел в прекрасном настроении. «На что я надеюсь? — спрашивал он себя, примеряя одну рубашку за другой. — Наверняка Элизабет хочет меня видеть по какому-нибудь пустячному делу. Может, пригласит театр в чей-то замок или поместье. Или просто узнает, как у меня дела, и спокойно уедет обратно к мужу». Но, несмотря на мысли, призванные охладить его пыл, Уильям не мог сдерживать радость. Он снова увидит ее — героиню своих сонетов, невысокую, хрупкую, красивую темноволосую женщину, навсегда привязавшую его к себе.

Уильям слышал, что графиня Саутгемптон родила второго ребенка.

— Как она теперь выглядит? Наверное, уже не так тонка ее талия, как прежде. Изменилась форма груди, лицо потеряло выражение беззаботной юности, свойственное лишь незамужним, бездетным девушкам, — он вспомнил Анну, — да, женщина меняется, выйдя замуж и родив детей. Быть может, я увижу Элизабет и разлюблю ее? Надеюсь, она мне разонравится. — Уильям понимал, что пытается убедить самого себя в том, что на деле вряд ли случится. Но он упорно размышлял о ее внешности так, что в итоге в его воображении Элизабет стала похожа на Анну, превратившись в высокую, дородную женщину с убранными под чепец волосами.

Спектакль он отыграл, не помня ни одного произнесенного слова. В тот день они давали «Гамлета». Уильям играл призрака. Собственную пьесу он знал назубок, поэтому напрягать память ему не приходилось. На протяжении всего спектакля он думал только об Элизабет и о предстоящей встрече.

— Ты сегодня играл великолепно! С таким вдохновением! — похвалил его Джеймс после того, как в зале стихли аплодисменты. Сам Джеймс стоял в костюме главного героя, опираясь на шпагу. — Все-таки мы тебя недооцениваем в качестве актера.

«Вот так и бывает, — подумал Уильям, — чем больше я стараюсь сыграть роль убедительно, тем меньше у меня это получается. Чем меньше я думаю о том, что произношу со сцены, тем громче аплодисменты в мой адрес».

Он вышел из театра и пошел к мосту. Народу было так же много, как и несколько лет назад. Но он сразу увидел карету с гербом графа. Уильям остановился на минуту, чтобы перевести дыхание. Он снова видел все вокруг живым и ярким: распустившиеся цветы, теплое солнце, безоблачное небо. И даже город будто стал чище, а неприятные запахи перестали мучить обаяние. Люди не толкались — толпа, словно обтекала его со всех сторон. Уильям улыбнулся и направился к ожидавшей его карете.

Дверца распахнулась — внутри по сравнению с залитой солнцем улицей царил полумрак. Напротив него сидела Элизабет, рядом с ней примостилась симпатичная маленькая девочка лет трех.