Ю. Рассулин - Верная Богу, Царю и Отечеству

Вопреки предостережениям лучших русских людей сбылись худшие опасения. События неумолимо разворачивались по самому тяжелому и губительному сценарию - война, интриги, клевета, на фоне которых развертывался и вступал в окончательную фазу хорошо спланированный, широкий заговор против Помазанника Божьего. В заговор оказались вовлеченными, как уже было сказано, члены правящей династии Романовых и высшие военные круги вместе с теми представителями дворянского сословия, которые принимали участие в управлении государством через Думу и различные комитеты, общества, собрания. Деятельность заговорщиков хорошо координировалась иностранными агентами и щедро финансировалась иностранными капиталами. Все это происходило на фоне полного безумия светской толпы при крайне распущенных нравах, попрании исконных русских начал верности идеалам Православия, Самодержавия, Народности.

Глава 8.

Угроза покушения. Крушение поезда

Однако вернемся к началу 1915 года, когда раскручиваемая спираль травли Русских Самодержцев и их ближайших сподвижников заставила активных участников заговора преступить рамки клеветнических приемов и перейти к еще более злодейским методам. Болезненное ослепление толкало безумцев к крайним мерам. В адрес Анны Александровны стали поступать угрозы с обещанием физической расправы. Возможно, это уже превосходило первоначальный их замысел, но ослепленные ненавистью и маниакальным желанием нанести Русскому Царю и Царице как можно более тяжелый удар, заговорщики не останавливались ни перед чем. Угрозы были исполнены в отношении Григория Ефимовича Распутина-Нового, который в результате очередного покушения был тяжело ранен ножом в живот.

В связи с этим невольно напрашивается мысль, что не случайно произошло крушение поезда, в результате которого Анна Александровна, ехавшая в первом от паровоза вагоне, оказалась на всю жизнь калекой. Это произошло 2 января 1915 года. У Анны Александровны был поврежден позвоночник, тяжело травмированы обе ноги (одна сломана в двух местах, другая раздавлена), железной балкой перебита лицевая кость, горлом шла кровь. Она была в безнадежном состоянии, и ее оставили умирать. Четыре часа она пролежала без квалифицированной медицинской помощи в маленькой станционной сторожке, согреваемая теплом шинели (на улице был двадцатиградусный мороз) и ласковой заботой простого солдата, который все это время держал ее голову у себя на коленях и молился о ее спасении. Приходя в себя после глубоких обмороков, Анна Александровна просила Бога лишь об одном - чтобы скорее умереть. Когда ее наконец-то перевезли в Царскосельский лазарет, был вызван Григорий Ефимович, который сам, еще не оправившись после тяжелейшего ранения (ведь у него недавно был вспорот живот, так что кишки вываливались наружу), находясь в крайне истощенном, ослабленном состоянии, по свидетельству дочери, нашел в себе силы встать с кровати и приехать к умирающей Аннушке, чтобы исцелить ее. «Она будет жить, но калекой», - произнес Григорий Ефимович, развернулся и, ни на кого не глядя, пошел прочь. Но путь его был не долог, т.к., пройдя несколько шагов, он потерял сознание и рухнул на пол, как бы символизируя, что и жизненный путь его скоро оборвется.74

Письмо протоиерея Иоанна Восторгова.

За несколько месяцев до крушения поезда Анна Александровна получила письмо от отца Иоанна Восторгова, будущего священномученика, горячего, пламенного патриота и защитника коренных начал Святой Руси. Он, несомненно, принадлежал к числу близких друзей Анны Александровны и Григория Ефимовича и в письме предупреждал Анну Александровну о грозящей лично ей опасности. Письмо было написано в связи с тяжелым ранением Григория Ефимовича Нового (Распутина), которое произошло в результате покушения, совершенного Хионией Гусевой в селе Покровском 29 июня 1914 года.

«Протоиерей Иоанн Иоаннович Восторгов

Июня 30 дня 1914 г.

Москва, Пятницкая ул., д. 18

Достоуважаемая Анна Александровна.

Сегодня из Петербурга получил по телефону сообщение о поранении и смерти Григория Ефимовича, вечером читаю газеты о том же, и только в полночь от Николая Ивановича узнаю текст Вашей телеграммы: «Операция удачна, температура нормальная, перевезут в Тюмень». Итак есть надежда, что злодеяние не достигло цели.

Трудно разобраться на первых порах в мотивах и обстановке преступления. Но ясно одно: человека затравили газетами, на нервнобольных людей воздействовали зажигательными речами в Думе и статьями в прессе буквально ежедневными, подготовили убийц… Я кое-что и даже важное знаю об одном неудавшемся намерении убить Григор. Ефимовича; об этом позвольте рассказать Вам лично, если позволите, но если Бог сохранит его жизнь, надобно быть ему осторожным. И Вам лично нужно иметь осторожность; опасность ближе, чем Вы можете думать и предполагать; она - и из мести выйти может, и из нервной психопатии может родиться. Когда я Вам лично расскажу о предупрежденной попытке убийства Григория Ефимовича и от кого она шла, то Вы ясно себе представите всю обстановку.

Я молчал об этом, во-первых, чтобы не показаться спасителем - а мое слово действительно предупредило злодеяние, во-вторых, я полагал, что все прошло и окончилось, что нет системы, нет плана, что была временная и единичная вспышка. Оказывается, я ошибался. Конечно, между этою попыткою и теперешним злодеянием и нет прямой и непосредственной связи, но что вообще мысль об убийстве живет, это уже несомненно, Вот почему первым движением моего сердца было написать Вам это письмо; уверен, что сказанное мною останется между нами.

От души желаю и молю Вам мира душевного и успокоения. Я сам много времени ходил под бомбами (В Тифлисе и здесь в 1905-6 г.г.), испытал и выстрелы в упор в меня, - и знаю, как ожидания, волнения бывают мучительнее самой неиосредственнои опасности.

Храни Вас Бог на то дело, о котором я писал Вам, и да подаст Он Вам и терпение, и смирение, и благодушие, и ту настроенность, без которой нельзя довести добра до конца.

Вам покорный

Протоиерей Иоанн Восторгов». 75

С того самого времени угроза расправы, как дамоклов меч, постоянно висела над головой несчастной женщины. Железнодорожная катастрофа с последующим за ней длительным периодом медленного выздоровления не остудили пыл ее ненавистников. Их сердца не исполнились сострадания к больной, искалеченной женщине. Подлые сплетни в адрес Григория Ефимовича напрямую касались и ее, ложились тяжким обвинением на голову бедной Анны Александровны в пособничестве Распутину, в постыдной с ним связи, что оскорбляло и мучило ее как женщину. При этом неприязненное отношение к Анне Вырубовой граничило с обычной жестокостью. Григорий Распутин навещал больную Анну в госпитале. Это тут же породило новую волну грязных сплетен. «Говорили, что когда Распутин вошел к больной, она лежала голая. Это особенно передавали и комментировали дамы, называя больную «бесстыжей» и забывая о том, что та была без сознания».76