Глеб Скороходов - Три влечения Клавдии Шульженко

«Я не раз слышал от композиторов, пишущих для эстрады, о глубине проникновения нашей замечательной исполнительницы Клавдии Ивановны Шульженко в созданные ими произведения, о том, что она умеет открывать в песне, особенно лирической, такие стороны, о которых сами авторы раньше не подозревали, – писал он. – А ведь главное достоинство Шульженко заключается прежде всего в богатстве интонационных оттенков и актерской игры, далеко выходящих за пределы нотной страницы. Великолепно владея этими средствами, артистка оживляет ими мелодию, усиливает роль слова и повышает эмоциональность восприятия».

Другая причина успеха песен Шульженко, как всего обозрения «Города-герои», в их актуальности. Программа была пронизана предчувствием приближающейся победы.

Это не могло не передаться залу. И быть может, поэтому в каждом письме-отзыве слушатели благодарили певицу за заряд оптимизма, полученный на концерте, за живительный глоток лирики.

«Фронтовой ансамбль осуществил спектакль, заслуживающий серьезного внимания, – отметила газета «Литература и искусство». – В создании этого представления участвовали также поэты-драматурги В. Гусев и М. Светлов, композиторы В. Седой, Ю. Милютин, Б. Фомин, М. Табачников.

…Оригинальное дарование Шульженко проходит сейчас школу той строгой простоты, что всегда должна быть свойственна подлинному искусству. Ее исполнительское мастерство стало глубже и содержательнее. Строгость музыкального вкуса и филигранная отделка репертуара выделяют Шульженко среди множества исполнительниц жанровых песен».

Программу «Города-герои» вскоре увидели и ленинградцы. Она была показана летом 1943 года – в первом с начала войны летнем сезоне Сада отдыха.

Атмосфера, характерная для московских концертов, возродилась и в дощатом зале эстрадного театра, построенного в глубине сада при Аничковом дворце. Она сохранялась на всех выступлениях на протяжении почти двух месяцев. Сохранялась, несмотря на то, что ленинградские условия все еще очень отличались от московских.

Блокада была прорвана, но Ленинград оставался фронтом. После успешного январского наступления Красной армии гитлеровцы еще продолжали ежедневные обстрелы города.

Вот запись «Из дневников военных лет» В. Инбер, сделанная в августе 1943 года: «…Попали в самый центр обстрела на Литейном. Снаряды ложились слева и справа. Я снова увидела дымные столбы от основания до вершины. Но они не черные, как у нас на огороде, а желтые и красные, в зависимости от того, из камня или кирпича был дом, куда они падали. Страшный грохот сотрясал улицу…»

Нередко из-за обстрелов концерты ансамбля приходилось прерывать и приглашать зрителей и артистов в траншеи и подвалы. Случалось, что представление, начавшееся по военному графику в 17 часов, из-за вынужденного антракта заканчивалось в 21–22 часа. Иной раз обстрел задерживал открытие занавеса до сигнала отбоя. Но при любых обстоятельствах, как свидетельствуют документы, «работники ансамбля всегда являлись на эти концерты».

Когда в конце 1943 года Ленинградский фронтовой джаз-ансамбль отправился с программой «Города-герои» в гастрольную поездку по стране, за семь месяцев он выступил перед жителями десятка городов. В порядке «шефства» Шульженко пела в воинских частях и госпиталях, почти в каждом городе давались концерты, весь сбор от которых шел в пользу семей, пострадавших от вражеского нашествия.

Я обожаю рыться в архивах, отыскивая документы, что писались по горячим следам, а не много лет спустя в угоду современности. В листах, не обязательно пожелтевших, сохраняются детали, которые, на мой взгляд, говорят о прошлом больше, чем глубокомысленные рассуждения. Ведь, как сказал кто-то из великих: «Без общего я могу обойтись, без деталей – никогда!»

Вот пример, кстати. Это официальный отчет «О деятельности Фронтового джаз-ансамбля в 1944 году». Подписан он директором коллектива Исааком Михайловичем Руммелем, работавшим с ним с довоенных лет.

Гастрольный график посланных на «откорм» артистов был более чем напряженным. 18 января закончили выступления в Ташкенте, а 23-го уже начали в Алма-Ате, в Оперном театре. Седьмого февраля переехали во Фрунзе, где гастролировали 10 дней, затем без перерыва – две недели в Ашхабаде и снова в Ташкенте. На этом период «откормки» закончился. Шесть дней тащились в поезде до Москвы, приехали 12 апреля и тут-то наконец получили двухнедельный отпуск, но уже с 27 апреля начали выступать в Центральном доме Красной Армии.

Вот еще интересная деталь: 1 февраля зачислили на должность «пианиста-концертмейстера композитора товарища Строка О.Д.». Это случилось в Алма-Ате.

Клавдия Ивановна рассказывала: «Когда к нам за кулисы пришел человек в потертой одежде, с бахромой на рукавах, худой и как нельзя бледный, мы решили: «Кто-то из блокадников, никак не приходящий в себя». Но человек представился: «Я – Оскар Строк. Мыкаюсь без работы».

Боже, тот самый композитор, танго которого «Черные глаза» я слушала еще в юности, песни которого пел запрещенный Петр Лещенко, чьи подпольные пластинки украшали не одну вечеринку! Заполучить живого Строка казалось невероятным – ну, как встретить инопланетянина.

Оскар Давыдович тут же получил обильный паек, рабочую карточку и приступил к своим обязанностям. Делал для оркестра инструментовки, написал несколько фокстротов, а для меня сочинил замечательное танго «Былое увлеченье».

К сожалению, когда мы из Средней Азии вернулись в Москву, он уволился. Очевидно, наше продолжавшееся кочевье – из Иванова в Вологду, из Вологды в Ленинград – было ему не по душе».

Зрители восторженно принимали Шульженко. И пресса не отставала от них. «Работа во фронтовых условиях, тесное общение с фронтовиками помогли отшлифовать свое мастерство, найти новую строгую исполнительскую манеру, – писала газета «Заря Востока». – Популярную на флоте прекрасную песню В. Соловьева-Седого «Вечер на рейде» К. Шульженко исполняет с той большой сердечностью и простотой, которая не может не тронуть слушателя. Шульженко поет эту песню так, как поют ее наши моряки – от души… Строгость музыкального вкуса, забота о подлинной простоте и сердечности исполнения выгодно выделяют Шульженко среди многих исполнительниц жанровых песен».

В поездке Шульженко начала репетировать новые песни, написанные В. Соловьевым-Седым.

Композитор, побывав на представлении «Городов-героев», зашел к Клавдии Ивановне за кулисы, поблагодарил ее за «Вечер на рейде» и пригласил, когда она сможет, посетить его.

– Мы ведь с вами соседи. Я живу в той же гостинице, где и вы, – «Москве», только двумя этажами выше.