Георг Конрат - Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941–1942

Большинство противотанковых пушек стояли в полной готовности, но тяжелая артиллерия все еще придерживала нас, принимая весь огонь на себя. Шесть ракетных установок вели беспрерывный обстрел поля из двадцати четырех комбинированных ракет. Они падали на землю с такой быстротой и в таком количестве, что все, что происходило, можно было сравнить с семенами, которые фермер, засеивая поле, бросает в землю. Теперь уже ничто не могло прорваться сквозь кордон, выстроенный нами. Раз за разом стрельба, доносившаяся из поля, затихала. Но останавливаться было нельзя. Ребята сами работали не хуже машин, бегая туда и обратно, снабжая ракетные установки ракетами. Русские вели отчаянную борьбу, но шаг за шагом их силы иссякали.

Уже наступил вечер, а мы продолжали огонь. Пролетали часы, и, возможно, вечер сменила ночь, но сейчас я не мог точно определить, какое время суток. Дым, пыль, словно саван, покрыли все кругом, и сквозь эту пелену едва можно было различить несколько одиноко отползающих танков. У нас больше не оставалось сил. Мозги отказывались работать. Рев и гул, стоящий в ушах, не давал возможности думать, и мы, как роботы, делали лишь механические движения. Время шло, и тут я внезапно осознал, что не слышу стрельбы, исходящей с вражеской стороны. Русские молчали. То ли мы добили их, то ли они специально затаились – это было неизвестно. Ребята тоже прекратили огонь, и я стал вглядываться сквозь туман, пытаясь узнать хоть что-нибудь. Но все было тщетно.

Дым висел в затихшем воздухе, медленно поднимаясь кверху. Сейчас точно была ночь, и еще я знал наверняка, что никто из наших не пострадал. От врага нас скрывали деревья, тогда как они находились в чистом поле под открытым небом, и мы могли стрелять в одного за другим. Вилли был единственный изо всех, кто улыбался. Остальные же, включая меня, были полуживыми. Подойдя с улыбкой, он произнес:

– После того гороха, что мы на них высыпали, русские больше не сунутся на нас. У нас семьдесят раненых, но ничего серьезного, пустяковые раны. Главное, все живы. – Затем, лукаво улыбаясь, он взглянул на меня: – Дружище, тебе не помешает вздремнуть. Поди-ка приляг ненадолго. Не беспокойся ни о чем. Можешь рассчитывать на меня.

Не стоило повторять это дважды. Но прежде всего мне нестерпимо хотелось увидеть то, что осталось после боя. Вилли пошел со мной. Почти все наши пулеметы выработали свой резерв и сейчас просто служили прикрытием для ракетных установок. С ними все было в порядке, недаром они были 88-го калибра. Таким образом, мы могли давать отпор врагу в течение еще целого дня. Теперь русские были далеко и, скорее всего, подтягивали дополнительные силы, чтобы выбить нас из своего укрытия. Я повернулся к Вилли:

– Как ты считаешь, нам стоит уходить отсюда или дождемся, пока они полностью уничтожат нас?

– Будь смелее! Если мы отступим, то только покажем этим свою слабость. Надо ввести их в заблуждение. Я уже отдал приказы каждые пять минут открывать огонь, чтобы дать понять врагу, что мы здесь и ждем, – добавил он. И хотя говорил Вилли шутливым тоном, чувствовалось, что все то, что он говорит, серьезно.

Я взглянул в его сторону, медленно кивая, чувствуя, как внутри меня нарастает волна беспокойства. И где только он черпает столько энергии? Он выглядел таким же бодрым, как перед боем, хотя работал не меньше остальных, а где-то даже и побольше.

– Ложись, старый лис, – требовательно обратился он ко мне. – А когда проснешься, сегодняшний день станет прошлым. – Он улыбнулся и пошел к ребятам. Я нашел мягкий бугорок между двумя деревьями, устроился и через несколько секунд провалился в глубокий сон.

Глава 6

– Ах ты, сукин сын! – услышал я голос и, с трудом раскрыв глаза, увидел бригадного генерала, стоящего передо мной. Очертания его фигуры вырисовывались очень туманно, но, проморгавшись, я отчетливо разглядел его. Предположительно, было около трех утра. – Что за вольности во время военных действий? – снова заорал он, практически за шиворот ставя меня на ноги. – Вы ослушались приказа! Не отступили, а оборонялись! Что было бы со мной, найди я вас перебитыми? А? Невообразимо! Тем не менее то, что я сейчас скажу, – правда. Никто во всей Германии не может так гордиться вами, как сейчас я.

Он хлопнул меня по плечу, глядя на полковника, стоящего рядом. Полковник держал в руках большущий железный ящик, и, когда он открыл его, я увидел, что он полон медалей. Генерал приказал полковнику вынуть их, а затем, не спеша подойдя к нам, раздал награды: Железный крест 1-го класса всей группе, Железный крест 1-го и 2-го класса команде реактивных минометов и нам с Вилли. После этого бригадир пожал мне руку и спросил встревоженно:

– Сколько человек составляют потери?

– Ни одного, – сказал я ему, и он выдохнул с облегчением. – Но у нас семьдесят раненых, и, хотя повреждения не опасны, они до сих пор находятся в строю.

Он покачал головой:

– Это чудо!

Затем вкратце я доложил ситуацию и объяснил, что в действительности больше одного дня мы бы не продержались. Но, как казалось, ему не было до того особого дела. Когда я заканчивал свою речь, он почти смеялся. Странно, но это был еще один человек, которому было весело после всего произошедшего.

– Капитан, – произнес бригадный генерал с иронией в голосе. – Пока вы тут вздремнули, я подогнал новые танки, чтобы обеспечить вам тыл. Они уже установлены, и когда вы соизволите окончательно проснуться, то, без сомнения, увидите их.

Вилли изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. На их фоне мне не хотелось выглядеть слишком серьезным, и я старался улыбаться, хотя не так-то просто было скрыть мое смущение. Получается, я спал так крепко, что даже такое приличное количество танков не смогло разбудить меня.

Бригадный генерал снова похлопал меня по плечу, и мне показалось, что что-то изменилось в нем со вчерашнего дня.

– Прямо сейчас мы отправляемся в путь, и у нас не будет остановок, пока не доберемся до Ленинграда.

Мы пошли вместе совершать обход, и я увидел множество танков. Сейчас и я чувствовал себя другим человеком.

– Капитан, – обратился ко мне бригадный генерал, – русские даже не успеют опомниться, как мы сделаем свое дело, а затем спокойно и тихо сможем, наконец, лечь и выспаться. Следующим приказом будет собрать всю технику, что у вас имеется с собой, и возвращаться в Таурогген. – Он пожал мою руку и, отдав честь, ушел.

Все, что он сказал, было выполнено. Двинувшиеся бронетанковые установки, как муравьи, ползли по полю. Первая линия шла, открыв огонь, а вторая просто держалась позади. Через какое-то время они менялись местами. Мы с Вилли, стоя в лесу, смотрели в поле. Русские пытались держать нас на как можно большем расстоянии, но наши танки неотвратимо наступали вперед, сминая все на своем пути.