Удовольствие во всю длину - Марат Ринатович Басыров
Это был уже некий плей-офф, где набранные прежде очки в зачет не шли. И когда Марат позвонил старшему менеджеру по продаже шарфиков, с которым раньше договаривался, выяснилось, что руководство клуба сменилось и того человека уже нет, а есть другой, который вообще не понимает, о чем речь и зачем ему книги, какое отношение они имеют к шарфикам.
Запланированная прибыль утекала сквозь пальцы. В фан-клубе «Невский фронт» были не так категоричны и взяли пару пачек, но читать книгу никто не собирался. «Вот если бы прочли…» – сокрушался Марат. Но не отчаивался. Были еще магазины в городе, которые он начал обходить один за другим. Несколько книг взяли только в «Лавке писателей», там в те времена выделили целый отдел для самиздатовской графомании. И все.
В ЛИТО, которое мы тогда с Маратом начали посещать, он выложил на стол с десяток книг под восхищенные, завистливые или просто любопытные взоры начинающих писателей. «Это можно брать?»
«Берите, это бесплатно. Могу подписать», – подтвердил Марат.
Стихи «Чемпион»
Он наконец почувствовал радость обладания собственной книгой. Дарил ее направо и налево, знакомым и незнакомым – благо тираж позволял. Конечно, послал родителям несколько экземпляров с уверениями, что все идет, как надо. Было много случаев: духоподъемных, обнадеживающих, смешных. Марат работал в то время установщиком дверей и иногда дарил книгу хозяевам. Мы смеялись, когда он разыгрывал передо мной их реакцию. Но это был уже грустный смех, ведь он в первую очередь относился к самому Марату.
Подарил и Гальцеву, как одному из главных героев повести. Прочел ли Гальцев, неизвестно. Но читали другие люди. И многим нравилось. Появились люди, которые даже взялись за посильную реализацию тиража по родственникам и сослуживцам. И те, кто принимал живое участие в книге, стали для Марата действительно новыми друзьями.
Марат и сам использовал любой шанс сбыть хоть несколько экземпляров. У меня до сих пор лежит окольцованная книжка на веревке, предназначенная для демонстрации на лотках неконтролируемой торговли – чтобы не сперли. Обсуждали варианты ходить по электричкам, стоять у метро с плакатом – сначала в шутку, а потом все более серьезно.
Как-то мы зашли в «Лавку писателя». «У вас есть роман „Чемпионат“?» – спросил Марат престарелую продавщицу. «Зин, у нас есть стихи „Чемпион“?» – крикнула та в пустоту. Так книга получила новое имя, а скоро и новую судьбу.
Скамейки с урнами
Книги мешали жить, во всех смыслах – их не становилось меньше в комнате, и они вытесняли всё остальное из головы. Стыд перед родителями не давал покоя. Теперь от книг хотелось побыстрее избавиться.
Выходя из дома, Марат набивал сумку книгами и оставлял по одной – на скамейке, на парапете набережной, на столике летнего кафе. «Пусть хоть так читают». Довольствовался тем, что, оставив на скамейке возле дома книгу, на обратном пути ее не обнаруживал.
Еще, как назло, вышел полноценный роман «Ноги» практически про то же и в приличном издательстве. «Ноги» встали поперек «Чемпионата». «Зенит» уже не так резво набирал очки. Да и Марат был уже не тот. Он смирился. А смирившись, понял, что повесть неудачная, книга дилетантская и глупо было рассчитывать на успех.
«Пусть хоть так читают» превратилось в «пусть вообще не читают».
Теперь нераспечатанные пачки отправлялись прямо в мусорные баки, хотя иногда он оставлял их рядом с баками – как бы на пороге расставания с последней надеждой. А может, рука не поднималась перебросить пачку через борт в кучу общего мусора. Ведь здесь были запечатаны и большие надежды, и первый опыт большой вещи, и страдания родителей, да и его собственная доля жилплощади.
Что это было?
Марат часто сравнивал свою книгу с ребенком-инвалидом, который никому не нужен. Но, не исполнив изначального предназначения, тем не менее книга его состоялась. Она стала бомбой, но только замедленного действия. Она рванула изнутри саму его жизнь, все в ней перемешав, точнее расставив по местам – отодвинула старых друзей, натолкнула на новых, сблизила с родителями, оставив в душе стыд, боль и любовь. Такое нечасто случается, когда взрослый ребенок может почувствовать, чем жертвуют родители ради него.
Книга не принесла денег, но подготовила почву для настоящего творческого прорыва. Все тексты, написанные после «Чемпионата», оказались виртуозными.
А футбол он все равно продолжал смотреть и всегда болел за «Зенит».
Кирилл Рябов. Писатель с бычьим сердцем
Мы познакомились в мае две тысячи пятого года на Конференции молодых писателей Северо-Запада, которая проходила в доме на набережной Макарова. Кажется, там было что-то вроде литературного клуба. Марат подошел ко мне во время перекура, протянул руку и сказал:
– Поздравляю!
– С чем? – спросил я. – Я же еще ничего не выиграл.
– Да это вообще не важно, – ответил Марат. – Главное, рассказ написал хороший. Поздравляю!
За пять минут до этого я прочитал перед собравшимся народом свой текст. Впереди было еще много желающих выступить. Победителя планировали объявить вечером. В жюри было два человека, они же ведущие – петербургские писатели Валерий Попов и Михаил Кураев. Марат в конференции не участвовал. Он пришел как зритель, прихватив пару баночек джин-тоника, веселое и злое настроение и стопку своих книг. Роман «Чемпионат» Марат издал годом раньше. Книжка, к сожалению, не выстрелила. Простая на первый взгляд история обычного парня с улицы, попавшего в основной состав «Зенита», на деле оказалась сложной и многослойной, почти притчей, полной иронии и скрытых смыслов. Футбольные болельщики, на которых Марат делал ставку как на читателей, вряд ли что-нибудь поняли бы. Скорее всего, им интересен был футбол лишь как зрелище. Литература на эту тему, тем более серьезная, их не интересовала. Поэтому книжку в драку не разбирали. Людям же, близким к литературе, неинтересно было читать «про футбол». Короче говоря, весь тираж хранился у Марата дома, и он просто раздаривал его всем своим знакомым. Мне в день знакомства досталось сразу несколько экземпляров, четыре или пять.
– Знакомым подаришь, – сказал Марат. – Знакомые-то у тебя есть?
Мы поболтали о футболе. Потом обменялись номерами телефонов. В конце дня объявили победителей конференции. Приз – три тысячи рублей – разделили между Вадимом Шамшуриным и мной. Марат пожимал нам руки и хлопал по плечам.
– Ну, чего, пропьем выигрыш?
– Денег-то нам не дали еще.
– Как это так? А где Попов
