Джереми Кларксон - Без тормозов. Мои годы в Top Gear
Нет, кого мне было жаль, так это сам самолет. Двадцать семь лет он курсировал через Атлантику, ни разу не допустив ни малейшей оплошности. И вот наступает день, когда никто не приходит к нему в ангар пропылесосить ковровую дорожку и наполнить топливные баки. В этот день хозяева без всякой причины, которую он мог бы понять, решили, что он им больше не нужен.
Не хочу показаться сентиментальным, но представьте, что почувствует ваша собака, если вы двадцать семь лет чесали ей пузико и наполняли миску, а потом в один прекрасный день отвели в приют и оставили там навсегда.
Concorde не ведает выгод и убытков. Не имеет понятия о риске или о сертификате летной годности, и железно не понял бы смехотворного заявления Ричарда Брэнсона, который вызывался его спасти. Это машина. Она знает только, как побыстрей пересечь Атлантику.
Но. Некоторые машины — это больше, чем пучок проводов, стекло и металл. Они обретают личность, и вот потому-то их смерть нам нелегко вынести.
Я однажды был на базе ВВС США Дэвис-Монтан в Аризоне. Мы приехали снимать, как гигантская гильотина крошит на мелкие кусочки бомбардировщики В52, и скажу вам, видеть это больно. Вот машина, которую создали нести смерть и разрушение. Но она-то этого не знала. Ее придумали, чтобы выполнять некую работу, и эту работу она выполняла безропотно. И значит, должна была удивиться: «Зачем они отрезают мне руки?»
«Титаник» тоже был машиной, и тоже трогал сердца, и так же я могу охарактеризовать свою эспрессницу. И еще я обожаю свои шумоподавляющие бошевские наушники. Но если кто-то возьмет молоток и разнесет этот драный компьютер, того я только поблагодарю. То же с телевизором и мобильником. Но, как ни странно, не с барометром.
Подобное наблюдается и в мире автомобилей. Почему мне кажется, что у Renault Clio есть душа, а про Toyota Corolla я точно знаю, что у нее души нет? Почему меня огорчает зрелище разбитого Rover SD1 и совершенно не трогает гибель его преемника, 820-го?
В прошлом месяце мы купили для очередного выпуска передачи пикап Toyota, который прошел 305 000 км. Из которых, может быть, лишь десяток — по дорогам. Через несколько метров я уже понял, что у этой машины есть душа. Душа безотказного работяги, который сорок лет клал камень насухо. И я возненавидел себя за те страдания, которые собирался ему причинить.
В следующие два дня я бил его о деревья, топил в море, сбросил в Бристоль, уронил на него микроавтобус, наконец, поджег. И после каждой пытки он, прокашлявшись, возвращался к жизни и вновь урчал натруженным дизелем. И взглядом, налитым водой из Бристольского залива, вопрошал: «Зачем вы это все со мной делаете?»
Как-то раз я скормил утильному прессу Volvo 340 и без всякого сожаления смотрел, как его крошат огромные челюсти, но при каждом взгляде на обгорелого полумертвого японца в нашей студии у меня щипало в носу. Поди пойми.
Не путайте это чувство с привязанностью, которая возникает к своей машине. Пару раз стукнувшись да пару раз потрахавшись на заднем сиденье, легко привязываешься. Но я не говорю о вашем отношении к машине. Я — об отношении машины к вам.
Когда у меня был Ferrari, я чувствовал, что он грустит, томясь в гараже всю зиму, а вот Mercedes я забрасываю на несколько недель кряду, абсолютно не парясь, каково ему. Не думаю, что он умеет чувствовать.
А вот Lotus моей жены способен принимать жалобный щенячий вид, когда на нем долго не ездят. Иногда — я не шучу — так и подмывает пойти и укрыть его одеялом.
И все-таки ни один автомобиль не вызывал у меня такой горькой жалости, как Concorde. В следующий раз поеду мимо Хитроу на этих рождественских каникулах, пожалуй, заеду и куплю ему супу.
Кстати, о каникулах: веселитесь от души, и спасибо за то, что вы петросексуалы[114].
Январь 2004 года
Одежда
В этот раз я пишу об одежде, поэтому должен с порога предупредить, что разбираюсь в теме как свинья в апельсинах. Сам я обычно надеваю то, что валяется ближе к кровати, и не парюсь, если на мне разные носки. Вчера вот я по ошибке явился в гости в непарных туфлях.
Зрители, которые пишут в Top Gear, иногда упрекают меня, что мои зубы выглядят будто загорелые, а волосы торчат как пакля. Видимо, эти люди путают меня с кем-то, кому на такие вещи не плевать. На прошлой неделе какой-то мужичок написал, что у меня ботинки нечищеные.
Сколь пустую жизнь должен вести человек, чтобы его занимали такие вещи? И какой вдвойне пустой она должна быть, чтобы возмущение нечищеными ботинками заставило включить компьютер, написать письмо, а потом еще озаботиться поисками конверта и марки? Я никогда не чищу никакую обувь. Я ее ношу. Она разваливается. Я покупаю новую. Точка.
Если мой вид оскорбляет ваш взор, закройте чем-нибудь правую часть телеэкрана и смотрите на шикарного красавчика Хаммонда, его цветастые рубашки и щенячьи глаза.
Буквально прошлым вечером я ужинал с Блонд[115] (читатели Sunday Times поймут, о ком я), и она наклонилась ко мне, схватила за запястье и сухо констатировала: «О! Прикольные запонки».
Я догадываюсь, что прикольные трусы или прикольные носки с надписью «Не ношу трусов» — это немного слишком. Но понимаете ли вы, что запонки в виде клавиш пишущей машинки — это тоже социальная смерть? Нет. И я не понимал.
Почему, спрашивают меня, я все время в джинсах? Ну что ж, давайте рассмотрим альтернативы. Карго? Мне сорок три. Слаксы? Ну-у… мне сорок три. Вельвет? Увольте. Вельвет — это для людей, покончивших с сексом, тусовками, девчонками, флиртом и всем остальным. Вельветовые штаны к лицу тому, кто уже собрался отчаливать. Признаюсь, иногда я надеваю костюм. Но ему уже шесть лет, и он слегка поношен.
Да, можно купить новый, но тогда придется идти в магазин. А для мужчины-гетеросексуала это не вариант, так ведь?
Стало быть, в итоге я не забочусь об одежде, не интересуюсь ею. Я не знаю, что к чему подходит, и считаю, что если не видно моих причиндалов, то я уже нормально одет.
Вместе с этим мой гардероб — далеко не пестрая куча старого тряпья. Правила у меня тоже есть. Ну, одно правило, но больше-то и не нужно. Правило такое: никаких вещей с автомобильными марками.
Мой отец носил одно время ремень с BMW М, и это был кошмар. «Пап, — говорил я ему, когда мы трюхали в его Cortina, — уж лучше бы штаны болтались у тебя на щиколотках». Уже тогда я знал, что рекламировать машину, которой сам не владеешь, — дурной тон.
Ну да, когда едешь в отпуск, на пляже каждый второй ходит в футболке, которая сообщает, что ее хозяин отдыхал и в других местах. Но «Был во Флориде» — это лучше, чем «Не вожу М3».
Но есть однако, в этом плане кое-что и похуже. А именно: рекламировать марку машины, на которой сам ездишь.
Вчера я видел в Интернете за £30 набор из булавки для галстука и запонок с символикой MG. Но если вы человек того типа, что носит булавки для галстуков, мы и так знаем: у вас есть MG и вы, вероятнее всего, настолько верный их поклонник, что не купите модель с резиновым бампером.
Или еще гнуснее. Намного гнуснее — ветровка Subaru. Что вы ею пытаетесь заявить?
Женщин, даже если это будет сама Пенни Мэллори[116], такая надпись не заинтересует. Это железобетонно. Выходит, вы так одеваетесь, чтобы произвести впечатление на мужчин. И это наводит на интересные мысли о владельцах Subaru.
Может, раз в ваших машинах ток может течь в обоих направлениях: вперед и назад, то и вы такие же?
Если же нет, тогда в чем состоит послание? Разумеется, я согласен, что ветровка — отличная одежда, теплая, ветро- и водоотталкивающая, но я знаю и то, что ее привычно связывают со всякими чудилами. Считается, что ветровки носят ребята, которые живут с мамами и проводят время, скачивая из Интернета фиктивных жен. Вы хотите, чтобы люди так представляли себе владельца Subaru?
Может быть, вы надеетесь, что в пабах к вам будут подходить незнакомцы: «Эй, у меня тоже Subaru». Ну, это разве что в Америке, но здесь? В стране, где не знать соседей — национальный спорт? Не думаю.
Не хочу, чтобы вы решили, будто я выбрал Subaru, чтобы на ней оттоптаться. В студию Top Gear регулярно приходят люди в футболках с буквами RS, и мне приходится спрашивать, зачем они так оделись. Мне плевать, что у них рукава с резинками, и что шьют эти майки из отходов нефтеперерабатывающего производства, но я знаю, что миллионам людей это не все равно.
Это серьезная проблема. Потому что вредите вы не только себе. Не только владельцам RS и даже не компании Ford. Вы подводите весь автомобильный мир.
Да и не одни вы. Среди основных причин, почему «Формула-1» не получает широкого признания и престижа, каких заслуживает, — попоны обслуживающих бригад. Каждую неделю они мелькают на телеэкранах в ветровках Ferrari и в «мерсовских» бомберах. Чисто придурки.
Ну почему не позволить этим ребятам работать в чем им нравится? И зачем Рон Деннис[117] заправляет футболку в штаны? Это же смешно. Будь я марсианином, направленным на Землю с заданием украсть какого-нибудь клевого чувака, я бы, увидев Рона, решил лучше похитить какого-нибудь бильярдиста.
