Леонид Млечин - МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева

Валерия Лутковская, заместитель министра юстиции Украины, обосновала позицию Киева:

«В статье 6 базового Соглашения между Украиной и Россией о статусе и условиях пребывания российского флота определено, что военное формирование уважает суверенитет Украины и соблюдает ее законодательство, частью которого являются международные договоры. Но в 1994 году был ратифицирован договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между Украиной и Республикой Грузией.

В статье 4 документа каждая из сторон обязуется не допускать использования ее территории для подготовки и осуществления агрессии или любых насильственных действий против другой стороны. Договор между Украиной и Россией является более поздним и должен учитывать наличие договора между Украиной и Грузией…»

Следственный комитет при прокуратуре России заявил, что во время августовской войны 2008 года Украина помогала Грузии: «Получена информация о том, что на стороне грузинских вооруженных формирований в вооруженной агрессии в отношении Республики Южная Осетия принимали участие военнослужащие регулярных воинских подразделений Министерства обороны Украины, а также не менее двухсот членов украинской националистической организации УНА-УНСО…»

Это было уже серьезное обвинение. Кому-то даже показалось, что атмосфера взаимоотношений между Москвой и Киевом — предгрозовая. Виктор Ющенко в интервью украинским журналистам принялся успокаивать общество:

— Я бы исключил любые шаги, которые можно назвать военными. Это поверхностно. Сегодня пугать оружием или агрессией — весьма примитивное поведение.

Он заявил, что Украина не потеряет государственности:

— Миллионы людей встанут, чтобы этого не допустить. Это позиция десятков миллионов людей. Нам брошен очевидный вызов — быть или не быть Украине.

Виктор Андреевич Ющенко участвовал в президентских выборах 2009 года, но было ясно, что у него нет никаких шансов. Победу — теперь уже неоспоримую — одержал его давний соперник Виктор Федорович Янукович. И атмосфера в отношениях между Москвой и Киевом сразу изменилась, словно и не было причин для противостояния.

Вся эта история наглядно продемонстрировала, сколь важную роль в российской внешней политике играют эмоции ключевых игроков, их личные симпатии и антипатии. Остро не хватает профессионального хладнокровия, которое характерно для профессиональных дипломатов, обученных вести переговоры и договариваться даже с теми, кто им совсем не симпатичен.

ВНОВЬ ВСТАЕТ ВОПРОС О НАТО

Говорят, что в 2002 году Путин в беседе с одним крупным представителем Запада заговорил о возможном вступлении России в НАТО. Ему ответили, что Североатлантический блок не рассылает приглашений. Придется, как всем, подавать заявку. И Путин вроде бы ответил:

— Россия в очередь не станет.

Владимир Владимирович, предложивший в начале своего президентства Соединенным Штатам тесное партнерство, был крайне разочарован. Ожидания не оправдались. Ускорить вступление во Всемирную торговую организацию американцы не помогли, в сфере противоракетной обороны навстречу не пошли, в иракских делах не прислушались. А живейшее участие США в делах Украины и Грузии было воспринято как личная обида.

На Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности в феврале 2007 года Путин говорил от лица ущемленной России:

— НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам. Думаю, что процесс натовского расширения не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса или к обеспечению безопасности в Европе. Наоборот, это серьезно провоцирующий фактор, снижающий уровень взаимного доверия. И у нас есть справедливое право откровенно спросить: против кого это расширение?

Его слова произвели шоковое впечатление на участников Мюнхенской конференции. На следующий день предстояло выступление министра обороны США Роберта Гейтса. Все ждали, каким будет ответ. Он отшутился:

— Одной холодной войны было достаточно.

«Если Путин и намеревался углубить раскол в НАТО, его агрессивное выступление привело к прямо противоположному эффекту, — сообщала тогда газета «Файнэншл таймс». — Впервые за многие годы политики, дипломаты и министры обороны стран — членов альянса сумели сомкнуть ряды перед лицом общего врага».

«Своей речью, — писала британская «Таймс», — Путин хотел показать, что Россия вновь стала агрессивной мировой державой после долгого периода упадка и унижений».

Главным камнем преткновения было опять-таки расширение НАТО на восток, включение в состав блока тех государств, которые в Москве считают своими естественными партнерами. При этом Путин неизменно уклонялся от ответа на естественный вопрос: почему чуть ли не все соседи России так стремятся в НАТО? Не потому ли, что не доверяют Москве и хотят от нее обезопаситься? Политологи констатировали, что в 2007 году Россия осталась без союзников. Но Москву это не беспокоило.

— Я бы не сказал, что НАТО, — говорил в декабре 2007 года Путин, — это смердящий труп холодной войны. Но это, безусловно, то, что досталось нам из прошлого.

Президент Дмитрий Медведев в конце 2009 года обвинил Запад в нарушении обещаний: клялись не расширять НАТО на восток и не выполнили. Так что же обещали Москве в 1990 году, когда рушилась Берлинская стена и объединялась Германия?

Михаил Сергеевич Горбачев свидетельствует, что Медведев прав: Запад обещал не расширять НАТО. Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе, напротив, говорит, что таких обещаний не давалось. Бывший Государственный секретарь США Джеймс Бейкер тоже отрицает какие-либо договоренности. Но тогдашний посол в Москве Джон Мэтлок подтверждает: Москве дали «недвусмысленное обещание». В тот момент Запад делал все, чтобы убедить советских руководителей: вопрос о вступлении в НАТО Польши, Венгрии или Чехословакии не стоит и опасаться им нечего.

Так что же тогда говорилось и обещалось?

10 февраля 1990 года министр иностранных дел ФРГ Ганс Дитрих Геншер вел переговоры с Шеварднадзе. Немецкая запись беседы только что рассекречена.

— Мы понимаем, — говорил Геншер, — что членство объединенной Германии в НАТО рождает сложные вопросы. Для нас одна вещь ясна: военный блок не станет расширяться на восток.

Разговор шел в основном о распространении НАТО на восточную часть Германии, и Геншер добавил:

— Мы вообще не говорим о расширении НАТО.

Шеварднадзе ответил:

— Я вам верю.

1990 год был годом большой дипломатии — решалась судьба воссоединявшейся Германии, шло сокращение вооруженных сил в Европе. Советские дипломаты требовали все фиксировать на бумаге, даже обещание следить за советскими военными кладбищами на территории Восточной Германии. Поразительно, что среди множества подписанных документов нет ни одного, касавшегося распространения НАТО на восток. Вот почему западные политики уверенно заявляют, что Москва не вправе жаловаться. Нет подписанных обязательств. Но честна ли такая позиция?