Морис Менлельсон - Марк Твен

Встреча поезда и фургонов с переселенцами на Западе в семидесятых годах.

Работая над книгой о Западе, Твэн впервые почувствовал себя профессиональным писателем. Он задумал еще одну книгу, написал несколько статей, начал пьесу… Но в Америке семидесятых годов Твэн не мог жить только литературой, искусством; он дышал воздухом своей страны, жил ее жизнью. Мимоходом Твэн занялся изобретательством. Он придумал автоматическую застежку для жилетов, запатентовал альбом для наклейки вырезок. Заниматься только литературой невозможно было и из материальных соображений. Чтобы покрыть долги и жить «богатым домом», доходов от книг не хватало. Твэн думал было, что покончил с чтением ненавистных лекций, но пришлось заключить новый договор с лекционным бюро: лекции давали самый верный заработок. Планы устройства жизни после женитьбы, о которых Твэн когда-то писал Ориону (вот он обеспечит себя материально, перестанет писать из-за денег, будет работать над тем, что его действительно больше всего привлекает), пока оказались несостоятельными, Твэн убедился, что он все еще зависел от издателей, от литературных коммерсантов.

Снова начались поездки из города в город. Обычного типа юмористические лекции — об Артемусе Уорде, скончавшемся два года назад, о людях, «которых приходилось встречать», — оказались неудачными. Твэн перешел к чтению отрывков из своей готовящейся книги о Дальнем западе. Это понравилось. Залы были переполнены. Порою Твэну приходилось встречаться с собратьями по ремеслу, лекторами-юмористами. Тут были и Нэсби и Джаш Биллингс, который играл малограмотного фермера-философа. Твэн тоже не отказывался от игры. Иногда до читки он выступал в роли председателя комитета, представлявшего публике известного юмориста Твэна. Публика разражалась смехом, когда оказывалось, что он-то и есть Твэн.

Во время лекционных поездок в Бостон Твэн познакомился с местными литературными знаменитостями — Хоуэлсом, Олдричем. и другими. Здесь теперь находился и Брет Гарт.

Бостон считался культурным центром страны. Старейший Гарвардский университет хранил возвышенные, но оторванные от жизни традиции. Около Бостона жили писатели Лонгфелло, Эмерсон, Лоуэлл и другие. Тут все было рафинировано, подчинено европейским влияниям. В литературном отношении Бостон был ближе к викторианской Англии, нежели к Дальнему западу Америки. Жизнь обитателей университетского городка была по существу глубоко провинциальной. Грубая действительность колонизируемых окраин и индустриальной Америки проходила стороной от литературного Бостона. По выражению одного современного американского исследователя, в Бостоне мысль была «худосочна и абстрактна». Одаренный Хоуэлс, выходец из Среднего запада, приобрел уважение бостонцев, только восприняв от них традиции благовоспитанности, мещанского реализма «сквозь розовые очки», традиции отбора для искусства такого материала, который не оскорбит чувств почтенных дам и их паинек-детей. Брет Гарт был признан «литературным львом», когда он; точно добычу, положил к ногам Бостона укрощенный Дальний запад. Заслуга Гарта заключалась в том, что он одним из первых ввел в литературу образы людей Запада, показал жизнь колонизируемой страны. Однако в рассказах Гарта бандиты, проститутки и грубые старые шахтеры с «золотыми сердцами» ведут себя трогательно и сентиментально. Психология их была хорошо понятна бостонцам, а обстановка Дальнего запада казалась похожей на очередную декорацию в театре. В Бостоне знали, что Гарт происходил из учительской семьи, сам был учителем и обладал неплохими манерами.

По сравнению с Гартом и Хоуэлсом Твэн был подлинным человеком Запада. Это сказывалось в нем, несмотря на влияние жены, несмотря на известность, на общение с культурными людьми. Твэн даже одет был необычно. Его брюки, пиджак и галстук были разных цветов. Впервые увидев Твэна, жены местных литературных знаменитостей решили, что он, вероятно, всегда пьян. За обедом у Олдрича, консервативного, респектабельного поэта, Твэн слишком много жестикулировал. Госпожа Олдрич потом рассказывала, что с трудом заставила себя сидеть за одним столом с этим невоспитанным человеком. Шутки Твэна казались грубыми.

В Бостоне решили, что юмор Твэна, представителя западной демократии, — лишь более рафинированная форма дешевых анекдотов, распространяемых в десятицентовых книжках для полуграмотных читателей. В лучшем случае, Твэн — талантливый клоун.

Встреча Хоуэлса и Уолта Уитмэна. Рисунок 1894 г.

Лишь немногие из бостонцев, еще не совсем застывшие в сознании собственного достоинства, осмелились сблизиться с новым писателем. Первым был Хоуэлс — он по собственному опыту знал, что испытывал Твэн. Хоуэлс решил помочь этому несомненно способному человеку. Твэн оказался далеко не самоуверенным. Он сам попросил Хоуэлса — робко, почти со страхом, — чтобы тот просмотрел его книги, выбросил из них ненужное.

Новая книга не имела такого успеха, как «Простаки»; нужно было, не откладывая, браться за следующую. Получалось так, что специальность Твэна — описание путешествий. Он уже писал о Сандвичевых островах, он автор «Простаков» и очерков о Японии и других странах. Книга о Дальнем западе — тоже в значительной _ степени рассказ о путешествии. Твэн задумал совершить путешествие в Англию и написать об этом книгу.

В Англии Твэна встретили с распростертыми объятиями, как и Артемуса Уорда несколько лет тому назад. Мэры, судьи, богачи, завсегдатаи аристократических клубов и званых обедов охотно смеялись над остротами Твэна. Они не обижались, когда Твэн заявлял, что носит дешевый зонтик вместо шелкового, так как такой зонтик англичанин не украдет. Они наперебой приглашали его к себе.

Твэн получал много предложений читать лекции, но лекционное ярмо опротивело. «Когда я снова соглашусь орать меньше, чем за пятьсот долларов, я наверно буду здорово голоден, и я не намерен больше орать ни за какие деньги», ответил Твэн одному лекционному агентству.

Чарльз Уорнер.

Твэн вернулся в Америку. Книгу об Англии писать не хотелось. Может быть, потому, что трудно было писать смешное об Англии клубов и великосветских дворцов, где его встречали так приветливо. Литературные дела Твэна не двигались с места. Но однажды, когда в гостях у Твэна находился сосед-литератор Уорнер, зашел разговор о том, какие романы наводняют американский книжный рынок в последнее время. Твэн и Уорнер заявили, что без труда напишут роман лучше тех, которыми зачитываются американцы. Твэн никогда не писал романов, один он не взялся бы за такое дело, но Чарли Уорнер был опытным, литератором.