Тайная жизнь гаремов - Ольга Дмитриева
Особенно внимательно слушали легенды о заключенных в клетках певцах несчастные принцы, и птицы, запертые в своей золотой кафесе.
Игры у воды
Бассейн был излюбленным местом женщин гарема, даря прохладу и развлечения. В одном из них они плескались в жаркую погоду, по другому, большому мраморному бассейну, катались на маленьких гребных лодках. Султаны тоже любили позабавиться у воды, где они, бросая в бассейн жемчуг и драгоценные камни, наблюдали, как женщины ныряют за ними.
Султан Мурад III, справедливо завоевавший репутацию самого любвеобильного из повелителей османов, выбрал бассейн для своих эротических игр. Начинал он в полдень с Хюнкар Софаси (диванной), где полуобнаженные рабыни развлекали его песнями и танцами. Затем, выбрав одну из них, султан спускался в бассейн, находившийся в подвале, чья водная гладь возбуждающе действовала на него, и предавался любви. Иногда в том же подвале он из-за решетки подглядывал за своими резвящимися в воде красавицами, а иногда приказывал ставить кресло и придумывал для них игры. Самой любимой игрой этого похотливого султана было приказать кизлярагасы положить на воду деревянную доску, на которую должны были забираться девушки, «купальный костюм» которых состоял из небольшого кусочка кисеи, обернутой вокруг пышных бедер. Купальщицы взбирались на доску, султан окатывал их холодной водой, и они с визгом бросались в воду, теряя свои набедренные повязки. Возможно, бассейн являлся для Мурада III источником поддержки и стимулирования мужской силы, ибо его сексуальные подвиги не превзошел потом ни один из султанов. Количество детей Мурада III не смогли подсчитать даже историки, но известно, что их число было не менее ста тридцати.
В бассейне иногда разыгрывались жестокие драмы. Однажды во время правления султана Ибрагима 1 (1640–1648) с его кизлярагасы случился жестокий конфуз. Красавица-невольница, которую он приобрел для себя, оказалась не только не девственницей, как клятвенно заверял продавец, но и беременной. Произведя в срок крепкого мальчишку, она была приставлена кормилицей к шахзаде Мехмеду, первенцу Турхан, первой кадин. Сын невольницы, выглядевший богатырем рядом со слабым сыном султана, так понравился последнему, что тот стал пренебрегать бедным Мехмедом и уделять все внимание сыну рабыни. Турхан была кротка, но однажды не выдержала и робко попеняла мужу. Ибрагим рассвирепел и, вырвав малыша из рук остолбеневшей матери, швырнул его в воду. Мехмеда удалось спасти, но шрам на лбу, сохранившийся у него до конца жизни, напоминал о безумном поступке отца. Возможно, это явилось первым проявлением сумасшествия султана Ибрагима, последующие были страшнее и заканчивались трагичнее.
Иностранцы прозвали этого владыку «полоумным скорняком» из-за его увлечения мехами, которые он приказывал раскладывать повсюду. В женщинах же этот хилый султан больше всего ценил полноту. По всей империи велся поиск самых немыслимых толстух, и одна из них завоевала своими сочными телесами его сердце настолько, что он приказал сделать ее губернатором Дамаска. Развлечения Ибрагима, пьянство и разврат, были грубы и безобразны. Гарем при нем замер в страхе, и будущее показало, насколько он оказался оправдан.
Хамам
В Стамбуле было множество бань. Когда-то они были переделаны из византийских, которые в свою очередь вели свое начало от римских терм (греч. горячие бани). Общительные римляне сделали термы местом приятного времяпрепровождения, у османов эта традиция сохранилась, но популярность бань оказалась намного выше, чем в Древнем Риме. Одной из причин этого была присущая мусульманской цивилизации чистоплотность. Ибо, согласно, Корану конечные части тела должны омываться и очищаться перед пятью молитвами, обязательным было и омовение после полового сношения. Но помимо религиозных установлений посещение бани, или по-турецки хамама, было развлечением, а для женщин самым ярким событием в повседневной жизни.
В серале существовало около тридцати бань, наиболее роскошными из которых были, разумеется, бани султана и валиде. Помещения эти отличались необыкновенной красотой, а убранство изысканностью и богатством (яркая фаянсовая плитка, раковины из мрамора, краны из бронзы, тазы из серебра и золота). Непременной и необходимой принадлежностью турецкой бани были и банные башмаки — папены, украшенные перламутром и драгоценными камнями. В этих высоких подставках для ног передвигались по горячему, скользкому мраморному полу.
Любили хамам и султаны, превращающие мытье в эротическую забаву. Однажды Селим II вознамерился устроить себе там небольшой праздник. Он пренебрег своими «старыми» наложницами и отдал приказ явиться в баню только тем, кого еще не удостоил своего царственного внимания, — самым юным и свежим одалискам. Но праздник закончился трагически. Селим II, справедливо получивший прозвище «Селим-пьяница», пришел в баню уже навеселе, и игры с обнаженными девушками оказались ему не под силу. После того как они вымыли его и сделали массаж, расслабленный султан попытался ухватить одну из них, и когда его руки коснулись атласного тела — сердце не выдержало. Он поскользнулся на мраморном полу, упал и более не поднялся.
Турки, даже имеющие домашнюю баню, предпочитали дважды в неделю посещать общественную. Женщин гарема туда сопровождала целая процессия из невольниц, несущих на голове большие кипы полотенец, купальных халатов и корзины, полные сладостей и фруктов, которыми лакомились затворницы гарема (а они любили поесть, а иногда чересчур, что наглядно демонстрировала чрезмерная пышность форм). Они шумной толпой заходили в раздевальню — большой круглый зал с фонтаном, бьющим из мраморного пола, раздевались, заворачивались в яркие простыни — пештемалы и разбредались, чтобы не торопясь, в полной мере вкусить наслаждение, ибо для женщин поход в хамам сулил много. Там можно было продемонстрировать новые наряды, узнать последние сплетни и с восторгом посплетничать самой, принять активное участие в сватовстве (а для незамужних — познакомиться с будущей свекровью). У англичан были клубы, а у турчанок-хамамы, и обитательницы гарема с величайшим удовольствием посещали их. Они заменяли им многие удовольствия общественной жизни, открытые для жительниц Европы и непривычные для них. Постигнуть удовольствие от посещения бань можно было, только пожив на Востоке.
«Я почти задохнулась в тяжелом, густом насыщенном пару… заполнившем помещение, — писала Джулия Пардо в 1830 году в «Красавицах Босфора», — приглушенный смех и разговоры женщин звучат со всех сторон… Почти три сотни полуодетых женщин, тонкое белье которых настолько пропитано влагой, что плотно облегает фигуры… Туда-сюда снуют по пояс обнаженные невольницы; сложив на груди руки, они разносят на голове стопки вышитых полотенец и простынок… Кучки оживленно болтающих девушек, которые
