Золотой век серийных убийц. 56 маньяков от Эда Гина до Джеффри Дамера - Питер Вронский
Биографии большинства отцов серийных убийц известны нам не полностью. Зачастую они просто отсутствовали в жизни детей. Пропадали. Исследование «охотников за разумом» из ФБР по серийным убийцам, проведенное в конце 1970-х – начале 1980-х, установило, что в 66 % случаев доминирующим родителем в семье была мать; 47 % утверждало, что отец ушел из семьи до достижения ими четырнадцатилетнего возраста [100].
В действительности, в 1945–1946 годах количество разводов в США удвоилось по сравнению с 1939 годом, взлетев до тридцати одного развода на каждые сто браков – самый высокий показатель в мире. Среди ветеранов войны разводы происходили вдвое чаще, чем у гражданских. 53 % браков, заключенных в Лос-Анджелесе в 1944 году, закончились разводом в 1945 году [101].
В число 454 699 «нейропсихиатрических потерь» не входили те, кого из-за сумасшествия даже не отправили воевать. В период массовой мобилизации в 1942 и 1943 годах 1,25 млн молодых американцев было отвергнуто по причине «ментальных и эмоциональных отклонений»[102]. Сюда входили люди вроде Отто Уилсона, «Живого мертвеца», выпотрошившего двух женщин в Лос-Анджелесе.
Мужчины, которых армия отвергла как чересчур сумасшедших, чтобы убивать, остались дома. Многие из них обзавелись своими детьми; некоторые даже пытались их воспитывать.
ПОСЛЕВОЕННАЯ ЛИХОРАДКА, «КРАСНОЕ МЯСО» И БУЛЬВАРНОЕ ЧТИВО
На психологическое состояние американцев повлияла не только закончившаяся война. В популярной культуре наметился сдвиг к мрачным, параноидным темам. В тревожном исследовании послевоенной Америки «Нуар сороковых: американский народ от победы до холодной войны» историк Ричард Лингеман описывает эпоху шока и страхов, ничуть не похожую на оптимистические рисунки Нормана Роквелла со счастливыми солдатами и пухлыми розовощекими младенцами времен бэби-бума. В 1947 году в США были доставлены сотни тысяч гробов из Европы и Тихоокеанского региона (погибших на войне временно хоронили за границей, и семьям предоставлялся выбор оставить их там, на военных кладбищах, или запросить эксгумацию и доставку домой для перезахоронения). Лингеман рассказывает о том, как Голливуд запустил целую серию жестоких и циничных фильмов ужасов и детективов, так называемое «красное мясо», которое французские критики впоследствии назовут «нуаром». Лингеман пишет, что в типичном нуарном фильме действовали «узнаваемые современные американские персонажи, которые рассуждали о смерти холодным, расчетливым языком», снималось такое кино в «контрастных черно-белых тонах» и повествовало «в стиле таблоидов о похоти, алчности и убийстве…»[103]
В статье, опубликованной в последние дни войны, «Нью-Йорк Таймс» рассуждала о волне «фильмов про убийства», которые недавно вышли на экран или еще снимались, в частности «Двойная страховка», «Это убийство, моя милочка», «Конфликт», «Лаура», «Почтальон звонит дважды», «Леди в озере», «Синий георгин», «Серенада» и «Глубокий сон».
…Голливуд утверждает, что зритель ходит на такие фильмы, потому что они ему нравятся, а психологи объясняют, что нравятся они, поскольку по духу соответствуют временам насилия и дают выход скрытым эмоциям… Зритель стал нечувствительным к смерти, глухим к убийству и больше способен понять мотивы преступника. Посмотрев новости, где рассказывается о зверствах нацистов в концентрационных лагерях, поклонник кино, говорят они, не ощущает шока, угрызений совести или морального отвращения, когда на экране злодей пускает пулю в голову жене или сбрасывает ее со скалы и убегает с пышногрудой соседкой [104].
«Фам-фаталь» поднялась до статуса иконы, олицетворяя в кино образ алчной, нарциссической, пресыщенной и открыто сексуальной женщины, которая собирается разделаться с надоевшим или обедневшим супругом. Статья в «Нью-Йорк Таймс» 1946 года под названием «Американская женщина? Не для простого солдата» озвучила мнение тысяч ветеранов войны, вернувшихся домой и нашедших своих женщин совсем другими:
Американки практически утратили желание нравиться. Они локтями прокладывают себе путь через толпу, оттесняют вас с табурета в баре, рвутся вперед, невзирая на препятствия. Их идеи о равенстве подразумевают обладание теми же правами, что и мужчины, но без всякой ответственности… Амазонки бизнеса не вписываются в представления о женщинах во Франции или Италии… Тех интересует в первую очередь, как выйти замуж, завести детей и устроить дом с учетом своих средств или условий. Они считают, что лучше всего достигнут этой цели, не действуя на нервы своим мужчинам… Несмотря на страшные лишения, которые пришлось пережить европейским женщинам, я практически не слышал от них жалоб и редко встречался с такими, неважно, молодыми или старыми, которые утратили желание нравиться [105].
Дьявол в культуре в послевоенной Америке отчетливо отразился на страницах популярных мужских журналов, адресованных вернувшимся ветеранам и их сыновьям-подросткам, взрослевшим в послевоенные годы. Если и существовал на самом деле феномен «миметической компульсии», состоявшей в стремлении мстить женщинам, охотясь на них, насилуя, пытая, увеча и убивая, то наиболее наглядно он отразился на страницах детективных и приключенческих ежемесячников с миллионными тиражами. Их открыто продавали в газетных киосках и в супермаркетах по всей стране, с конца 1940-х до конца 1970-х. И выглядели они кошмарно.
Откуда внезапно возникла и вырвалась наружу эта темная и уродливая сторона американской мужской натуры?
Наскальные рисунки, мифы, народный фольклор, сказки, басни и литература зачастую отражают скрытые стремления и глубинные фантазии общества, равно как его травмы и триумфы. В американской популярной культуре, ограниченной тремя программами телевидения и голливудскими фильмами, без кабельных и спутниковых каналов, без видеоигр, DVD, Интернета и «Нетфликса», парни читали развлекательные журналы, комиксы и книги в бумажных обложках, если им хотелось развлечься. Помимо кино, радио и позднее телевидения развлечений для них не существовало.
Поколение Теда Банди и Джона Уэйна Гейси, вместе со своими отцами, десятками скупало приключенческие журналы вроде Argosy, Saga, True, Stag, Male, Man’s Adventure, True Adventure, Man’s Action и True Men.
С 1940-х до 1970-х эти журналы обычно публиковали истории о зверствах нацистов. На обложках там традиционно присутствовали связанные и избитые женщины, а заголовки кричали: «ГОЛЫЕ И УНИЖЕННЫЕ В ЛАПАХ НАЦИСТСКОГО ДОКТОРА; ТАЙНЫЙ ГАРЕМ УЖАСОВ ГИТЛЕРА»; «ГИТЛЕРОВСКИЕ САДИСТЫ СНИМАЮТ С ЖЕРТВ КОЖУ»; «КАК НАЦИСТЫ СКАРМЛИВАЛИ ЖЕРТВАМ НАРКОТИКИ ДЛЯ СЕКСА»; «ЧАСОВНЯ В АДУ ДЛЯ ГИТЛЕРОВСКИХ СЕКСУАЛЬНЫХ РАБЫНЬ»[106].
Даже сегодня, спустя семьдесят пять лет после войны, нацисты и их психосексуальная садистская жестокость остается важной темой в нашей популярной культуре, начиная с «Ильзы, Волчицы СС», «Ночного
