Александр Век - Великие неудачники. Все напасти и промахи кумиров

Однажды, узнав, что существуют разные категории похорон советских писателей, Олеша поинтересовался, по какой категории его похоронят.

«Вас хоронили бы по самой высшей, – ответили ему, – по самой дорогой категории, если бы в расчет брались не служение родной коммунистической партии, а истинный талант».

Олеша улыбнулся: «Ах, если бы это было так! Тогда можно было бы договориться похоронить меня по самой низкой категории. А разницу выплатить до триумфального погребения».

Когда в больнице сестричка переворачивала Юрия Карловича, он усмехнулся: «Вы меня переворачиваете, как лодку».

За час до смерти Олеша попросил: «Снимите с лампы газету! Это неэлегантно».

Когда его положили в гроб, в петлицу пиджака ему вдели маленькую красную розу.

«Из всех красок самая замечательная – кармин. И название ее прелестное, и цвет», – как-то заметил Олеша.

Одна из последних записей в дневнике. Издатели потом назвали его «Прощание с жизнью»:

«Надо помнить, смерть – это не наказание, не казнь. У меня под влиянием алкоголизма развилось именно такое отношение к смерти: она – наказание. А может быть, так оно и есть? Тогда за что? Тогда и рождение – наказание. Со своим еще более трудно объяснимым „за что?“».

Объятия вождя

Не возвращайся, Горький, с Капри,Где виноградная лоза.Бежит в усы за каплей капляТвоя горючая слеза.

• Максим Горький (при рождении Алексей Максимович Пешков; 16 (28) марта 1868, Нижний Новгород, Российская империя – 18 июня 1936, Горки, Московская область, СССР) – русский писатель, прозаик, драматург. Один из самых популярных авторов рубежа XIX и XX веков, прославившийся изображением романтизированного деклассированного персонажа («босяка»), автор произведений с революционной тенденцией, лично близкий социал-демократам, находившийся в оппозиции царскому режиму, Горький быстро получил мировую известность.

• Величайшая неудача – официальное признание в СССР и провозглашение Горького «певцом революции».

В 1928 году ЦК партии начал всесоюзную кампанию за возвращение писателя Максима Горького из Италии. Сначала объединения советских писателей стали посылать живому классику письма. Потом приглашения пошли от пионеров и школьников. Дети спрашивали, почему он предпочитает жить в фашистской Италии, а не на блаженном острове коммунизма, в Советском Союзе.

Как бы поддаваясь стихийному напору масс, правительство СССР направило всемирно известному беллетристу теплое приглашение переселиться на родину. Алексею Максимовичу клятвенно была обещана возможность проводить в Италии зимние месяцы. Разумеется, правительство берет заботу о благополучии Горького и все расходы на себя.

Под влиянием этих настойчивых призывов Горький вернулся. На Белорусском вокзале его, как триумфатора, встречали тысячи и тысячи людей. Гремели оркестры. Под ноги летели цветы. Христа в Иерусалиме, скорее всего, встречали гораздо скромнее.

С этого момента пришел во вращение маховик задабривания, выдержанный в фирменном сталинском стиле. В распоряжение заморского гостя были предоставлены особняк в Москве и две благоустроенные роскошные дачи, одна в Подмосковье, другая в Крыму. Снабжение писателя и его семьи было поручено славному управлению НКВД. Для поездок в Крым и за границу Горькому был выделен комфортабельный железнодорожный вагон.

По указанию Сталина, глава НКВД Ягода ловил на лету малейшее желание классика. Вокруг вилл были высажены его любимые цветы, специально доставленные из-за границы. Он курил особые папиросы, заказываемые для него в Египте. По первому требованию ему доставлялась любая книга из любой точки земного шара.

С первых же дней пребывания сочинителя в Москве Ягода принял меры, чтобы он получил возможность изучать жизнь народа на встречах с рабочими различных заводов и тружениками подмосковных образцово-показательных совхозов. Эти встречи организовывались НКВД. На заводе рабочие приветствовали Горького с сыновним восторгом, рассказывали о своей замечательной, просто упоительной жизни.

Полностью изолированный от народа, Алексей Максимович двигался вдоль конвейера, организованного для него Ягодой, в неизменной компании чекистов и нескольких молодых писателей, агентов НКВД. Всем, кто окружал Горького, было вменено в обязанность рассказывать ему о чудесах социалистического строительства и петь дифирамбы Иосифу Сталину. Садовник и повар время от времени сообщали писателю, будто «только что» получили письмо от своих деревенских родственников, а те сообщают, что жизнь стала значительно лучше и гораздо веселей.

Зная горьковскую отзывчивость, Ягода подготовил для него своеобразное развлечение. Раз в год он брал его с собой инспектировать какую-нибудь тюрьму. Там Горький беседовал с заключенными, предварительно отобранными НКВД из числа уголовников, которых намечалось освободить досрочно. Каждый из них рассказывал классику о своем преступлении и давал обещание начать на свободе честную жизнь. Сопровождавший чекист доставал карандаш и блокнот и вопросительно взглядывал на Горького. Если тот кивал, чекист записывал имя заключенного и давал распоряжение охране выпустить его на волю.

В счастливом неведении Алексей Максимович оставался до той поры, пока сталинская коллективизация не привела к голоду и к вопиющей трагедии осиротевших детей, десятками тысяч хлынувших из сел в города в поисках куска хлеба. Хотя окружающие всячески старались преуменьшить размеры бедствия, писатель был не на шутку встревожен.

В 1930 или 1931 году в газетах появилось сообщение о расстреле сорока восьми человек, виновных будто бы в том, что они своими преступными действиями вызвали голодомор. Это сообщение привело Горького в бешенство. Разговаривая с Ягодой, он обвинил правительство в государственном терроре.

Но гнев его как будто и не заметили. Сталинские щедроты продолжали сыпаться как из рога изобилия. Совет народных комиссаров специальным постановлением отметил его большие заслуги перед советской литературой. Его именем было названо несколько предприятий. Моссовет принял решение переименовать главную улицу Москвы – Тверскую – в улицу Горького. Сталин распорядился назвать именем Горького крупный промышленный центр – Нижний Новгород. Имя Горького было присвоено Московскому Художественному театру. Все эти щедроты вертикали власти отмечались пышными банкетами в Кремле, на которых Сталин поднимал бокал за «великого писателя земли русской» и «верного друга большевистской партии».