Наталья Бондарчук - Единственные дни

Половина второго ночи. Мы с Велгой совершенно одни в ее доме, в лесу. Часто Велга видит диких оленей. Они подходят к самым окнам, даже не боятся собак, а зимой они подкармливаются остатками еды, которые Велга заботливо кладет на порог. Она живет здесь совершенно одна три года. Это всех поражает, но факт остается фактом. За эти три года ее ни разу никто не испугал и не побеспокоил. Говорит она певуче, нараспев, с милым мягким акцентом.

– Знаете, я так хочу, чтобы вы знали, я ведь лесная, как это, колдунья, я могу попросить у леса, и он позволит спать, – и она улыбнулась своим словам.

Я стала расспрашивать ее, не было ли каких-то странностей в этих местах.

– Полно! – заявила она. – Полно странностей. Как-то одна моя знакомая не могла попасть к себе домой, хотя ходит по этой дорожке каждый день, но что-то уводило ее от дома.

– Как же ты живешь одна? И не страшно? – спросила я.

– Нет, что ты. Главное, я здесь абсолютно счастлива. Первый год здесь не было воды. Зима – холодная-прехолодная. Но я, я летала над крышей от счастья, – смеясь, рассказывала Велга. – И сейчас летаю. Потому что я знаю, кто-то работает за квартиру, кто-то за деньги, кто-то потому, что детский сад рядом, а вот так, как я… как мне повезло – это редко…

Когда Велга рассказывает, ее крепкое крестьянское лицо становится очень красивым. Чуть вьются темно-каштановые волосы, светятся прозрачно-зеленые глаза; рослая, сильная, интересная.

– Ты знаешь, я ведь предвижу многое, что будет, – говорила Велга. – Вот увидишь, что-то помешает нам спать.

Не успела она произнести эти слова, как погас свет. Мы хохотали над даром предсказания Велги, пока врубали пробки.

У Велги великолепная библиотека о природе и животных. Много книг и на русском языке. Взяла одну из них: автор – знаменитый путешественник и естествоиспытатель Гржимек. Не удержалась и записала несколько фраз из его великолепной книги: «Первозданную природу надо беречь не меньше, чем мы бережем картины Рафаэля. Кельнский собор, Акрополь можно при желании восстановить, ту или иную картину – реставрировать, а вот уничтоженную стеллерову корову или зебру-квагту никогда больше не увидит ни один человек».

По поводу дамочек, носящих тигровые манто, Гржимек сказал: «Тигровые шкуры лучше сидят на тиграх, чем на коровах».

Младший сын Гржимека погиб в авиакатастрофе: самолет столкнулся с гигантским грифом. Его похоронили на краю кратера вулкана в Африке. «Я был счастлив, что прожил столько лет рядом с этим прекрасным человеком», – сказал Гржимек о нем.

Я отложила книгу. Дом Велги звенел тишиной. Закрыв глаза, я начала засыпать. Во сне я увидела улицу, по которой шла, пританцовывая, взявшись за руки с другими людьми. Узнала только Диму Золотухина, потому что он шел впереди меня. Было как-то необычайно легко и хорошо. Звучала бесхитростная мелодия из фильма «Вам и не снилось». Очень скоро она приобрела какую-то надмирность, ритм и темп стали чрезвычайно яркими. Стало невероятно хорошо, сердце преисполнилось какой-то неземной радости, и я почувствовала, что стремительно лечу куда-то вверх. Некий голос внутри меня сказал: «Пока рано». И еще: «Нужно жить чисто».

Я раскрыла глаза и не увидела – почувствовала, что вишу в воздухе, метрах в двух над кроватью. В сознании еще звучала божественная музыка, и было очень хорошо и совсем не страшно. Вдруг раздался треск, как от электрического разряда, сильно и больно защипало в верхней части головы, и от меня кругами пошло сильное радужное свечение. Полыхание и треск продолжались считаные секунды, но они осветили всю комнату. Я даже подумала, что в меня попала шаровая молния. Но вот явление прекратилось, и я вновь лежу на своей подушке лицом вниз, а жжение, но уже не сильное, продолжается.

Первые мысли: «А есть ли у меня волосы на голове? Или, может быть, они сожжены?» Я осторожно высвободила руку и потрогала свою голову: волосы на месте. Я повернулась на бок, включила свет и записала в дневник это происшествие.

Было это в 4 часа утра. Состояние нормальное, голова ясная. Но жжение продолжалось недели две, чтобы я не забыла и не посчитала это сном.

Утром пришел Саша Филатов, и я ему рассказала, что было со мной этой ночью.

– Ну, и что же изменилось в тебе после этого? – спросил он.

– Я и раньше не очень-то боялась смерти, а теперь точно знаю, что это некий процесс, скорее рождение в новую жизнь.

Саша закурил свою трубку.

– Ну что ж… когда-нибудь это с тобой должно было произойти, вот и произошло.

После этих слов я почему-то сразу успокоилась.

Утром прощались с Велгой, ее домом. В Риге у нас всего несколько часов, но мы с Сашей Филатовым выяснили, где выставка работ Николая Константиновича Рериха, и через несколько минут уже были в просторном, залитом солнцем зале.

В зале были картины и Святослава Рериха, сына. Меня поразила картина «Чаша Будды» 1934 года. Горы, синева ночи, над головой Будды яркое свечение, в руках чаша, а внутри – тот же свет. А над самой головой, над горами – яркое созвездие Ориона.

Картина «Путь» 1936 года. Большое полотно, поток как бы льющейся с небес воды, неприступные скалы и человек, идущий вверх по самой острой, почти непроходимой кромке скалы. Любимый цвет Рериха – прозрачно-синий и светящийся голубой. Поток воды переливается, краски насыщенны, космичны. Очертания скал причудливы и как будто напоминают старинные иероглифы. Фигура человека в белом. Он бос, руки раскинуты для баланса. Путь, который он прошел, невероятно труден, но пройти осталось самый трудный участок пути. Картина необыкновенно живописна, точна и энергетически сильна. А вот две картины на наши темы: «Охота» и «Сострадание» – 1936 года. Горы, расцвеченные зарей облака, два всадника и две убегающие лани. «Сострадание» – как бы итог «Охоты». Вот он, охотник. Он написан в однотонных красках, расположен в углу композиции, его лицо – маска, его почти нет. А в другой стороне – лань и святой, который подставил руку, а в ней стрела. Лань прижимается к нему, благодарит за спасение. Лицо у святого спокойно и сострадательно.

Мы провели с Сашей в зале до шести часов вечера. Ушли последними. Было что-то для нас важное, что остались мы одни с Рерихом, этим великим человеком – писателем, художником, мыслителем, путешественником. Ведь и пытались мы в каждом кадре приблизиться к его светящейся палитре, думали о нем, читая его книги, разделяя его мысли о величии культуры и природы.

Так прощались мы с Ригой в весенние дни, когда цвели сирень и черемуха.

Утром отправились на поиски цветов – я, Алексей Храбров, Саша Филатов и Шура Крупников. Заведующий лесничеством, Алеша Храбров, много рассказывал о себе, откровенно и интересно. О своем детстве, когда он был за старшего в семье, вынянчил своих братьев и сестру – малолеток. В заповеднике работает давно и знает все красивые места. Лучшего помощника нам не найти!