К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины - Ванесса О'Брайен
Мы поднялись в первый лагерь, планируя акклиматизироваться в течение пары дней, однако погода неуклонно ухудшалась.
– Мне нужно возвращаться, – сказал Чарльз, мой сосед по палатке в первом лагере и, безусловно, самый хладнокровный из всей нашей команды. – Все это слишком затягивается, а у меня нет времени.
Я испытала разочарование, но не удивилась. Состав экспедиций иногда напоминает уменьшающийся от действия к действию список персонажей в детективе Агаты Кристи. Переворачиваешь страницы и гадаешь, с кем следующим разделается преступник. Многие из тех, кто остался в передовом базовом лагере, укладывали вещи. Те, кто принял решение остаться, объединили ресурсы. Мы провели там 5 недель. Подземные толчки, сильнейшие ветра, снежные бури, и люди начинали уставать. Это был не Непал. Мы находились в Тибете. У Китая нет крепких отношений с Соединенными Штатами, как у Непала, поэтому, если бы возникла какая-то проблема, в нашем распоряжении не было бы ни спасательных ресурсов, ни доступа к медицинским консультациям, ни эвакуации.
Оставшись одна в палатке, я читала об Алексе Лоу, известном альпинисте, погибшем на Шишабангме в 1999 году. Он отправился на вершину с двумя друзьями, Конрадом Анкером и Дэвидом Бриджесом, надеясь, что они станут первыми из американцев, кто спустится на лыжах с восьмитысячника. В нескольких сотнях метрах над ними обломился серак, и начался сход лавины шириной около 150 м. Они стояли и смотрели. Они даже фотографировали. Мой надежный механизм самозащиты не позволял представить себе момент, когда они осознали истинные масштабы и скорость схода лавины. Анкера нашли искалеченным, но живым. Тела Лоу и Бриджеса не могли отыскать целых 16 лет, пока Ули Штек и Давид Геттлер не заметили желтые ботинки фирмы Koflach. Это были они.
Я лежала в спальнике, приказывая мыслям замедлить свой бег и желая сосредоточиться на погоде. Сплетен и пересудов всегда много, а уж тем более в горах, где командам приходится работать вместе, поэтому все постоянно делятся информацией и сравнивают свои данные. Шерпы также осторожно и взвешенно высказывают свои мнения на основе практического опыта, который временами позволяет судить более верно, чем далекие от конкретного места метеорологи, которые все на свете знают о погодных системах и поведении атмосферы, но далеко не всегда умеют дать точно рассчитать прогноз. Каждая команда, как правило, предвзято относится к метеорологической службе, прогнозы которой получает, а наши синоптики предупредили о сильном ветре и опасности обморожения на открытом гребне, ведущем к вершине. Именно скорость ветра определяет, сможете ли вы двигаться в полный рост или будете вынуждены ползти по гребню на четвереньках. Я находилась в палатке-столовой, со мной были Пертемба Шерпа и Норман, когда Дэниел связался с нами по рации из первого лагеря.
– Передовой базовый, какой прогноз по ветру? Прием.
– Привет, Дэниел, это Ванесса. Мы готовы идти. Прием, – заговорила я.
– Нет-нет, Дэниел, не совсем, – между мной и рацией влез Норман. – Прогноз по ветру 40 миль в час. Мне кажется, нам не стоит подниматься.
Я заколебалась. Являясь фактически новичком в альпинизме, я не была уверена в себе, но как член команды, обладала твердой уверенностью, которую наработала за годы работы в GE. Я умею понимать то, что мне говорят.
– Нет… По-моему, это неверно, – сказала я. – Прогноз по ветру 40 км в час. Повторяю, первый лагерь, прогноз по ветру 40 км в час. Это не более 25 миль в час. Прием.
– Передовой базовый, так что там? – запросил Дэниел, – 40 миль или километров в час?
Норман засверкал на меня глазами так яростно, будто я только что наплевала ему в миску со спортивным питанием Wheaties.
– Первый лагерь, она сама не знает, что говорит. Скорость ветра 40 миль в час. Никаких восхождений.
– Нет, прогноз по ветру дают обычно в километрах в…
Норман начал возражать так бурно, что за три секунды его бледное лицо побагровело.
– Так, первый лагерь, не отключайтесь, – попросила я. – Еще буквально секунду. Вот идет Пертемба. Он слушал прогноз вместе с нами.
Избегая гневных взоров Нормана, Пертемба Шерпа заговорил:
– Босс, завтра мы идем вверх. Ветер 40 км в час. Все нормально.
Как только мы закончили разговор, условившись, что выступим в 5 часов утра, Норман скрестил руки на груди и вперил в меня разъяренный взгляд. Пертемба Шерпа поспешил ускользнуть из палатки-столовой, и я заторопилась было за ним, но Норман загородил выход, нависая надо мной так низко, что я ощутила его несвежее дыхание с примесью кофе.
– Ты чертова стерва, – выплюнул он. – Смотри, как бы с тобой ничего не случилось.
Он вышел, оставив меня стоять там, застывшую и ошеломленную. Несколько секунд я не смела ни пошевелиться, ни вздохнуть. Сердце бешено колотилось. И руки тряслись.
– Какого… какого хрена?
Первой и основной моей реакцией был гнев, за которым последовало замешательство, а затем мурашки предчувствия опасности. Я читала о том, как на значительной высоте люди теряют самообладание. В 1902 году на К2 гремели выстрелы, в 2007 году, там же, в четвертом лагере была кража кошек. На протяжении всей истории восхождений бывали случаи, когда альпинисты ломались из-за экстремального стресса в чрезвычайных обстоятельствах. Что мне известно об этом парне? Только то, что видела собственными г лазами, и увиденное несколько мгновений назад напугало меня.
В ту ночь я лежала у себя в палатке, раз за разом прокручивая в голове этот короткий эпизод. Ты чертова стерва. Смотри, как бы с тобой ничего не случилось. На что способны люди, слетевшие с катушек? И на что способен именно он? Если бы он отвечал за кипяток, возможно, он мог бы подать мне непригодную для питья воду, испортив ее. Мог что-нибудь сделать с моими кошками или припрятать мою обвязку. А еще? Что еще? Я резко проснулась от звука будильника. Натянула одежду и направилась в палатку-столовую на завтрак, где меня грубо разбудили еще раз.
– А где Норман? – спросил Клифф.
– Ушел, – ответил повар. – Решил подниматься в одиночку. Пошел в первый лагерь час назад.
Я ушам своим не поверила! Этот ублюдок встал пораньше и отбился от группы. Теперь меня охватила настоящая паника. Мысли завертелись вокруг альпинистского снаряжения, которое мы подготовили для восхождения: кошки, беседки, каски, жумары… Все это хранилось в свободном доступе в незапертой складской палатке ближе
