Глаз бури - Питер Рэтклифф
А вторым, похоже, была стрельба в военнослужащих САС.
Из аэропорта в Салале нас доставили прямо в наш временный лагерь в Ум-аль-Гвариф, известный нам как УАГ, который находился примерно в четырех милях. Предполагалось, что мы останемся там на три или четыре дня, чтобы акклиматизироваться, разобраться со снаряжением и получить последние инструкции, после чего нас на вертолете перебросят в джебель, горный район провинции, где была сосредоточена основная масса проблем. Однако в итоге небольшая группа из шести человек, включая меня и Джимми, одного из моих друзей из мобильной роты, была направлена в прибрежный город Мирбат, расположенный примерно в пятидесяти милях восточнее и ставший в 1972 году местом знаменитого сражения между САС и повстанцами. Наша роль там заключалась в демонстрации присутствия на местности, оказании медицинской помощи местным жителям, а также в проведении патрулирования и сборе разведывательной информации. Это было прекрасное место, напоминавшее уединенное место отдыха с его древним фортом, морем и милями песка, но жизнь там показалась нам чрезвычайно скучной. Нем не менее, через три недели нас вызвали обратно в УАГ и сообщили, что через несколько дней мы будем направлены в джебель.
Нашим точным местом дислокации должна была стать одна из двух оборудованных Полком позиций, которую мы намеревались усилить. Находящиеся примерно в трех милях друг от друга, «Диана-1» и «Диана-2» располагались в предгорьях, выходящих на вáди, откуда адý совершали свои частые атаки на Салалу. Некоторые из выпускаемых ими ракет попадали в расположение гражданских специалистов, ремонтировавших реактивные самолеты и вертолеты для военных, и даже уничтожали летательные аппараты на земле. Оставшись без защиты, люди угрожали забастовкой, что привело бы к прекращению войны в этом регионе с оманской стороны, поскольку именно из аэропорта Салалы султанские ВВС работали против адý в Дофаре.
Перед нашей отправкой на «Диану-1» Джимми решил, что если мы с ним сядем на военный самолет или вертолет и посетим некоторых ребят из горной роты, которые находились на базе, известной как «Белый город», то это будет отличной идеей. Она располагалась на востоке, на краю плато Дарбат, и выходила на прибрежную полосу между Салалой и Рахьютом, расположенным на границе с Йеменом. Поскольку адý в основном базировались в Йемене, это была важная позиция, так как группы повстанцев постоянно пересекали границу в обоих направлениях. Джимми удалось уговорить нас прокатиться на «Скайвэне», — маленьком двухмоторном турбовинтовом транспортном самолете, который в полете выглядел как шмель, а тарахтел еще хуже, но который, как мы надеялись, доставит нас в «Белый город» в целости и сохранности. Когда мы отправились к командиру эскадрона, то он не стал возражать против нашей поездки, но предупредил: «Вернитесь сюда через сорок восемь часов». Уговаривать нас не пришлось, и, схватив свои «Бергены» и винтовки, мы отправились в путь.
С воздуха пейзаж Дофара выглядел таким же чужим и враждебным, как и вблизи, и больше напоминал фотографии, сделанные во время полета Армстронга на Луну, — был таким же загадочным, непривлекательным и угрожающим.
Ребята из горной роты, казалось, были рады увидеть Джимми, и бóльшую часть времени мы провели, попивая крепкий чай и болтая, однако думаю, что если бы меня предоставили самому себе, то я предпочел бы остаться в баре в УАГ, разглядывая фотографии девушек, напечатанные на банках пива «Тэннантс». Поскольку «Скайвэн» совершал рейсы почти каждый день, мы рассчитывали отправиться обратно через сутки, следующим рейсом, так что скоро я вернулся бы в бар.
Так было до тех пор, пока не поступили сведения, что патруль адý каждое утро использует близлежащий байт, или хижину местных жителей, в качестве места привала на завтрак, и горной роте было немедленно поручено организовать на них засаду. По предложению Джимми, командир роты из «Белого города» согласился взять нас с собой, и мой приятель пообещал мне: «Сегодня ты прольешь свою первую кровь». Это не выглядело совсем уж маловероятным, поскольку нас обоих назначили в основную подгруппу нападения, состоявшую из шести человек; остальных распределили в две подгруппы блокирования, задачей которых было не допустить отхода врага.
Я давно предвидел момент, когда впервые попаду под огонь и, возможно, буду вынужден стрелять в ответ на поражение, однако не предполагал, что это произойдет в подобных обстоятельствах, и что это случится так внезапно. Я почувствовал внезапное напряжение, охватившее мое тело, и ощутил прилив адреналина.
— Хорошо, — ответил я. Больше сказать мне было ничего.
План был прост. Мы должны были покинуть нашу базу в 22:00 той же ночью, чтобы успеть занять хорошую позицию для засады, когда утром появятся адý — если они придут. У нас в резерве находился фиркат, что по-арабски означает «рота», состоящая из бывших повстанцев-джебали (дофарийцев из района джебель), которые перешли на правильную сторону, и отряд гейш[60],наемных солдат из провинции Белуджистан в Пакистане, которые были наняты султанскими вооруженными силами, — и некторые их которых, как я быстро выяснил, были не более чем бесполезны. Однако фиркаты были совсем другим делом. Организованные и обученные САС, и оплачиваемые из денег, предоставленных султаном, они были беспощадными, кровожадными людьми, которые, когда начиналась перестрелка, застегивали свои саронги и бросались в бой подобно диким дервишам. Это были хорошие бойцы, и я быстро научился ценить то, что они находились на нашей стороне.
Нам потребовалось около двух часов, чтобы добраться до цели, и еще полчаса, чтобы занять позицию вокруг байта, построенного на скалистом
