Мне 95. Пора подумать о будущем - Евгений Давыдович Яхнин
Вот здесь и надо искать оценку художественности, здесь она, а не в том, что другие говорят или за сколько продали тот или иной предмет искусства.
Выше я уже отмечал, что потребителями искусства являются люди разные и людей этих очень много. Каждому виду искусства соответствуют свои потребители и среди них выделяются особо продвинутые. Они задают тон и вместе со всеми членами этой группы (слоя) определяют своими высказываниями – при встречах, в печати, участии в бизнесе – отношение этой группы и других людей к данному предмету искусства, его художественный уровень.
Но они все разные и вряд ли будут договариваться.
Судьи. Они действительно очень разные (по социальному происхождению, образованности, профессиональному статусу, возрасту и т. д.), но их объединяет стиль жизни, обязательно включающий общение с данным видом искусства. Они различно оценивают разные предметы искусства, и всё же у них, как правило, у большинства, возникает общее понимание и восприятие того, что относится к данному виду искусства. Они коллекционируют предметы искусства и объединяются вокруг художественных сообществ и музейных институтов.
Они – судьи! Их оценки художественного уровня данных предметов искусства общество признаёт истинными. И так в любой сфере, где присутствует искусство, свои потребители, профессионалы и простые любители и, конечно, бизнес. Обсуждают, что это за искусство, решают, как его оценивать по художественному уровню и в деньгах – судят!
В результате обыватель, при общении с искусством узнаёт – это хорошо, это превосходно, а это никуда не годится.
А как всё-таки надо относиться к чёрному квадрату Малевича? – прозвучало у меня в голове. – И что решило по этому поводу большинство?
Ответить надо, но прежде полезно подвести некоторые итоги.
Заключение. Я начал с причины появления своих размышлений. Иначе было бы непонятно, как человек, профессионально никак не связанный с искусством, решился о нём рассуждать. Определив место искусства в жизни социума, роль его создателей (художников) и потребителей (остальных членов общества), я подчеркнул их единство. Затем рассмотрел психологическую основу их общения – эмоции. Показал как один и тот же предмет для одного человека проявляется как искусство, другого абсолютно не затрагивает. Пришлось разобраться в свойствах, делающих объект предметом искусства (оригинальность, гармония в сочетании всех его элементов, значимость содержания и, конечно, совершенство исполнения, выразительность художественного языка и т. п.; естественно, это не исчерпывает всех особенностей предмета искусства). Потребовалось понять, как из не искусства возникает искусство и прийти к заключению о неразрывности искусства и утилитарности. Наконец, уровень искусства – высокое, настоящее и поделки ремесленников. Кто определяет художественный уровень предмета искусства: каждому виду искусства соответствует часть общества, объединённая с ним в жизни и участвующая в его оценке. При этом функционирование и значимость искусства в обществе оказывается зависящим от бизнеса. Художественный уровень предмета искусства не обязательно совпадает с его продажной ценой. Важно, чтобы люди были способны к эмоциональному восприятию и знали, как отличать настоящее искусство от поделок.
А теперь можно ответить на поставленный раньше вопрос о квадрате.
Опять квадрат. По существу весь разговор, вспомните, начался с квадрата, так пусть квадратом и завершится.
То самое большинство, которое решает, решило, что квадрат – замечательное достижение, открытие, новый шаг в искусстве. Другое, тоже большинство [2, 3], сочло это профанацией искусства, а яростную поддержку утверждений о великости чёрного и всех прочих квадратов следствием изощрённости в теоретизировании и пропагандистских построениях погруженной в бизнес искусствоведческой богемы.
А сам я к какому большинству принадлежу? Я ведь объявил выше, что любой предмет может восприниматься как искусство, в том числе и палка, и квадрат.
Может. И всё же – как угодно это воспринимайте – квадраты, ромбы, треугольники, круги любых цветов на белом, чёрном, каком угодном фоне и им подобные конструкции в изобразительном искусстве для нормальных людей, которых большинство, искусством не являются. Я к этому большинству принадлежу. А кто-то, наверно, к первому. Но самое главное не моё отношение к квадрату. Главное то, что на примере его торжественного шествия по чрезвычайно расширившемуся пространству общения людей с искусством хорошо всё видно, здесь всё сошлось.
Видно – если искусство превращено в товар, то любую кляксу можно выдать за шедевр. Продают же копеечные тряпки, обноски знаменитостей, за миллион. Одним жуликам удаётся отшлифованные осколки булыжника выдавать за бриллианты, другим на глазах у изумлённой публики – бездарность превращать в эстрадную звезду. Важно лишь уметь убеждать людей, что именно в ваших словах истина, а не ахинея.
Ну а то, что квадрат для некоторых – высокое искусство, так это для некоторых, и я это не отрицаю.
Вечером, удовлетворённый завершением этих долго мучивших меня размышлений об искусстве я улёгся в постель. Вытянулся в ожидании благодатного сна, подступила дрёма. Всё, засыпаю, но – никак, глубоко дышу, пробую считать – никак. И тут проявился мой внутренний оппонент, заговорил. Постараюсь воспроизвести его страстную речь.
«Я вместо тебя подведу итог. Ты не сумел, и понятно почему. У тебя сплошные противоречия. Ты попытался показать, что любой предмет может быть предметом искусства. Как с этим согласуется твоё фактически отрицание принадлежности чёрного квадрата, которому ты уделил так много внимания, к произведениям искусства. Оговорка – оно искусство для некоторых – ничего не меняет. Ты стал утверждать, что эмоции у человека возникают в любых ситуациях, при общении с любым предметом, и поэтому не могут играть роль признака, по которому искусство отличают от не искусства. В то же время ты подчеркнул, что оригинальность, присущая
