Алексей Медведев - Разговор с молодым другом

На Московском насосном заводе имени М. И, Калинина родилась и моя большая мечта, которой потом, много лет спустя, суждено было осуществиться. Близился конец войны. Теперь в воскресные дни мы снова играли в футбол, зимой ходили на лыжах, отстаивая спортивную честь своих цехов.

На заводе тогда рабочие чаще всего обедали тут же, в цехе, разложив свой скромный паек на холодных рамах станков. Потом старшие товарищи выходили во двор покурить, погреться на солнышке, подышать свежим воздухом. А мы, молодежь, чтобы как-нибудь размяться, затевали соревнования по поднятию тяжестей. Благо в цехе нашлось что поднимать — это был суппорт от токарного станка весом килограммов десять. Помню, что первый раз я выжал его правой рукой раз пять, левой не смог ни разу. У остальных ребят результаты были гораздо лучше. Меня тогда очень задело, что я отстаю от них. И вот в те дни родилась у меня мечта: стать самым сильным среди всех рабочих завода. Однажды высказал ее своему большому другу Виктору Лощилову.

— Что ж, это от тебя зависит. Давай рвись к мечте своей, — ответил он.

Легко сказать — рвись… А как это сделать?

— Ты что, с луны свалился? Зайди в любое спортивное общество и запишись в секцию тяжелой атлетики. Верный путь.

Насчет того, верный ли это путь я, признаться, очень сомневался, но все-таки решил его испробовать.

Глава 2. Начало пути

(Первый тренер. «Из меня ничего не выйдет». Помогли заводские.)

В один из апрельских дней 1946 года я впервые переступил порог Дворца спорта «Крылья Советов».

Когда я вошел в тяжелоатлетический зал, мне показалось, будто в нем установлены огромные паровые молоты: вокруг стоял сплошной металлический гул. Точно вбивая в пол невидимые сваи, падали на помост тяжеловесные штанги. Со звоном нанизывались на грифы металлические диски. Всюду бегали, прыгали. Увлеченный открывшейся передо мной картиной, я не заметил, как ко мне подошел человек в черной борцовке.

— Ты к кому, паренек?

Я очнулся и от смущения не мог произнести ни слова. Видно, угадав мое состояние, подошедший спросил:

— Наверное, стать силачом хочешь, не так ли? Я утвердительно кивнул.

— Ого, какой ты разговорчивый, — пошутил он. — Ну, а может быть, скажешь откуда ты, где работаешь?

Окончательно придя в себя, я робко ответил.

— Отлично. Наш значит, рабочий. Я ведь тоже с завода. Инженером на авиационном работаю, а в свободное время штангой увлекаюсь, да таких вот, как ты, хлопцев учу. Фамилия моя Базурин, звать Александром Михайловичем.

Так произошло знакомство с моим первым тренером. Потом, поработав под его руководством и ближе узнав его, я полюбил Александра Михайловича. Это был образец спортсмена-любителя. Ставя всегда на первое место интересы производства, постоянно совершенствуясь, как специалист, Александр Михайлович видел в спорте лучший отдых. Но это не значит, что он смотрел на спорт лишь как на развлечение. Никто так горячо, как он, не радовался каждому успеху и не переживал так остро неудачи. Высоки были и личные результаты Александра Михайловича: он стал мастером спорта и долгое время прочно входил в тройку лучших тяжеловесов страны.

Помню, после первой тренировки я сидел вместе с моими новыми товарищами в раздевалке. Разговор шел вокруг только что окончившегося занятия. Кто-то из новичков, увлекшись, выругался. И сейчас же из своей комнаты вышел Александр Михайлович и тихо, но строго спросил:

— Кто?

Поднялся Сергей Проваторов.

— Не ожидал, — признался Александр Михайлович, — не ожидал от спортсмена и своего ученика.

— Я больше не буду, — произнес Сергей.

— Если еще раз услышу эту мерзость — отчислю. Решительно отчислю. Разве можно называться спортсменом и так вести себя?

Когда Александр Михайлович вернулся к себе, я заметил:

— Строгий он у вас…

— Что ты, — возразил Алексей Доронин, студент Московского авиационного института. — Александр Михайлович добрейший человек, но сквернословов, пьяниц и вообще нарушителей дисциплины терпеть не может.

Примерно недели через две после того, как я начал посещать секцию, в нашем зале появился мастер спорта Григорий Новак. Имя Новака тогда было окружено ореолом славы. Он только что вернулся из поездки по Чехословакии, где в течение месяца установил девять всесоюзных и мировых рекордов. Не скрою, он был моим кумиром.

Но вскоре безграничное восхищение уступило место разочарованию. Из личных наблюдений, из рассказов товарищей я узнал, что Григорий Ирмович, одаренный от природы человек, ведет недопустимый для спортсмена образ жизни. Он позволял себе ложиться спать гораздо позже двенадцати и просыпаться в полдень, употреблял алкоголь.

Талантливый человек, а плохо, очень плохо кончит, — не разговорил о нем Александр Михайлович.

И слова эти, к сожалению, оправдались. Григорий Новак ушел из спорта еще совсем молодым, не сделав и половины того, что мог бы сделать. И в этом нет ничего удивительного. Спорт требует от человека, каким бы он одаренным ни был, величайшей дисциплины, высокой культуры быта.

В этой истине мне пришлось однажды убедиться на собственном горьком опыте. Однажды на заводе разыгрывалось первенство по лыжам, и я был включен в сборную команду своего цеха. На прикидках показал хорошее время, и друзья уже начали сулить мне «лавры чемпиона».

Настал день соревнований. До места гонок было километров десять. Ехать пришлось в открытой машине, и все мы основательно промерзли. Ехавший с нами представитель завкома велел остановить машину и, многозначительно подмигнув, достал из кабины бидончик и круг колбасы.

— Разогреемся, хлопцы, чтоб веселей бежать было? — весело предложил он.

Я попробовал возражать, но наш горе-руководитель успокоил:

— Полстаканчика никогда не помешает, хлопцы. Что ж, выпили по полстаканчика, закусили.

А через час побежали. Дистанция гонки была двадцать километров. Пошел я по кругу, чувствую — пот градом и дышать трудно. Кое-как добрался до финиша, а тут уж судьи все домой собрались, кого-то хотят на трассу послать искать пропавшего.

Увидев меня, один из судей подошел ко мне и сердито сказал:

— Можно было бы, молодой человек, не приезжать сюда, если спать хочется.

Стыдно мне было и вместе с тем обида душила. Ругал себя почем зря. «Поддался, дурак, на удочку, вот и терпи». После обдумал все и дал себе слово никогда больше не пить. Держу его по сей день твердо. Без этого не быть бы мне чемпионом и рекордсменом.

Занятия во дворце «Крылья Советов» шли своим чередом. Вместе со мной в секции тяжелой атлетики занимались студент-дипломник Московского авиационного института Алексей Доронин, кандидат технических наук Сергей Шелешнев, повар ресторана «Киев» Кирилл Лепехин, командир воздушного корабля Николай Андрианов, сталевар завода «Серп и молот» Сергей Хорьков. Разные были у всех интересы в жизни, но спорт, желание сохранить здоровье, выковать силу, роднили нас. Собираясь вместе, мы делились друг с другом новостями, рассказывали об успехах в труде, учебе. Все это соединило нас в единый дружный коллектив.