Гарри Каспаров - Безлимитный поединок

Отец любил географию и часто рассказывал мне о путешествиях Магеллана, Колумба, Марко Поло… А однажды проснувшись — в тот день мне исполнилось шесть лет, — я обнаружил около кровати огромный глобус. Я быстро закрыл глаза, снова открыл — нет, это не сон, глобус не исчез. Как же я был счастлив! Нашей любимой игрой с отцом стало прослеживать по глобусу путь прославленных мореплавателей.

Скоро я знал наизусть столицы всех государств, численность их населения, площадь территории и массу других полезных сведений. Как важен глобус, подаренный вовремя!

Столь же рано — и уже благодаря маме — у меня пробудился интерес к истории. Не умея ничего делать наполовину, я с головой ушел в историю Древнего Рима, Франции, Испании и Англии. Именно эти страны захватили мое воображение… В восемь лет я прочитал книгу Тарле «Наполеон», и она произвела на меня огромное впечатление. Менй всегда привлекали жизнеописания сильных личностей, которые сами ковали свою судьбу.

В 1970 году отец тяжело заболел. Много месяцев он провел в Москве, в Онкологическом центре на Каширке. Скончался он от лимфосаркомы в возрасте 39 лет. Последний раз мы виделись с ним 1 января 1971 года. Он подарил мне тогда шахматные часы — накануне я выполнил третий разряд… Больше меня к нему не пускали. Таково было желание отца: он хотел остаться в моей памяти здоровым и жизнерадостным, каким я его всегда знал. Не взяли меня и на похороны, опасаясь, что это может на меня тяжело подействовать.

Помню, я сказал маме: «Давай думать, что папа уехал в командировку». И в школе я долго продолжал говорить об отце, как о живом…

Мы с мамой жили у ее родителей. Дед, Шаген Мосесович Каспаров, по профессии был нефтяником. После войны нефть начали добывать с морского дна, впервые в мире были построены морские буровые вышки. Позже в море вырос целый город «Нефтяные камни». В возрасте девяти лет я приехал сюда провести сеанс одновременной игры. Шагену Мосесовичу моя поездка доставила особое удовольствие — добрых два десятка лет он проработал главным инженером крупного морского нефтепромысла.

После смерти отца дедушка ушел на пенсию, и мы очень сблизились. Он был старым коммунистом, часами беседовал со мной о политике, знакомил с книгами по философии. Случалось, мы спорили, и не всегда эти споры заканчивались в пользу старшего. Я с детства стремился все услышанное и прочитанное обдумывать, анализировать, подвергать сомнению, на все иметь собственный взгляд. Но дед, надо признаться, не очень-то одобрял этот дух противоречия.

Бабушка, Сусанна Багдасаровна, хотя и окончила Московский финансовый институт, большую часть своей жизни занималась воспитанием дочерей, а потом и моим. Она учила меня быть правдивым, верить людям, ценить любое творение человеческих рук. Строгая, выдержанная, рассудительная, бабушка пользовалась общим уважением и любовью. Пройдя суровую жизненную школу, она не утратила природного оптимизма и доброжелательности. Вспоминая сегодня слова, которые она любила повторять: «Это прекрасно, что все мои внуки разной национальности», — я думаю, какой же мудрой была бабушка. Среди моих двоюродных братьев и сестер — армяне, азербайджанцы, евреи. Но бабушка не выделяла никого из нас, оберегая право каждого на теплоту и любовь.

В семье меня не баловали, никакого сюсюкания не было и в помине. Воспитывали убеждением. Помню мамины «прививки» от зазнайства — это когда в газетах начали меня хвалить. Она внушала мне: «Каждый человек в чем-то талантлив, только не всегда этот талант раскрывается. Тебе повезло, что твои способности проявились так рано. Просто повезло!» И нагружала домашней работой: посылала в магазин за хлебом и молоком, оставляла присматривать за двоюродными братом и сестрой… Когда я всерьез занялся шахматами, свободного времени почти не осталось.

Третьеклассником я начал участвовать в турнирах. Жизнь сразу разделилась на будни и праздники. Праздники — турниры, все остальное — будни. Но вскоре стал получать удовольствие и от ежедневных занятий шахматами. Будней не стало!

Вот одно из моих первых школьных интервью журналу «Юность»: «Лишиться шахмат? То есть как — лишиться? Если бы оказался на необитаемом острове? Ну и что! Я бы начал с того, что сделал себе шахматы. Как быть без партнеров? Думаю, несколько лет продержался бы и без них. Если бы не было, из чего сделать шахматы? Тогда вообще нечего делать на этом острове, шахматы — это необходимый минимум! Если бы я сделал шахматы, а злая сила уничтожила бы их? Тогда… тогда нам с ней пришлось бы выяснить отношения!»

В жизни я тоже предпочитал «выяснять отношения». Я ссорился и дрался, как все мальчишки. Моим ближайшим другом в школе был Вадим Минасян, с которым я дружу и по сей день. Сколько раз попадали мы с ним в потасовки! Но самые отчаянные наши проделки связаны с «пожарами». Однажды мы разожгли костер прямо в школе и стали прыгать через него, чтобы пофорсить перед девчонками… Правда, пока мне не стукнуло шестнадцать, я на девочек не обращал особого внимания, относился к ним свысока (хотя и немного побаивался их). Как-то я спросил маму: «Почему девочки тратят так много времени на подготовку к урокам? Почему они такие ограниченные? Я ненавижу их!» Сейчас, рассказывая это, она от души смеется: «Спустя всего полгода он влюбился».

Помню, еще в третьем классе одна девочка прислала мне записку: «Я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты женился на мне». Боюсь, что мой ответ был не очень галантным. К счастью (или наоборот), послание было перехвачено учительницей прежде, чем разбило сердце моей обожательницы.

Когда я наконец влюбился, все перевернулось. Она была младше меня и училась в другом классе, так что нужно было как-то обратить на себя ее внимание. Но как? Я собрал своих друзей, и мы разыграли маленький спектакль. Они встретили ее на улице и сделали вид, что пристают. Момент был критический. И вот тут-то появился я — герой-избавитель, отважный и сильный. Потом я устроил в ее честь фейерверк, даже с настоящими ракетами…

Много хлопот маме доставляло мое здоровье, вернее болезни. В девять лет мне удалили аппендикс. Через день после операции дядя, приехав в больницу, увидел мою кровать пустой. Он испугался, но нянечка успокоила его и повела в ординаторскую. Заглянув туда, дядя увидел, что я… лежу на каталке и даю сеанс одновременной игры врачам вслепую.

Когда мне исполнилось десять лет, врачи заволновались по поводу моего сердца, определили ревмокардит. Они сказали, что мне следует избегать простуд, так как это может отразиться на сердце. С тех пор мама научилась сама делать уколы, во всех наших поездках имела при себе шприц, потому что до пятнадцати лет мне необходимо было колоть антибиотики. Потом все нормализовалось — благодаря занятиям спортом. Я плавал, играл в футбол, бадминтон, гонял на велосипеде…