Николай Чемоданов - В двух шагах от Северного полюса. Записки геолога

Прежде всего нужно было провести рекогносцировочные работы, а уже затем, создав мнение о геологических особенностях района, можно было приступать и к целеустремленным поискам. Такие рекогносцировочные работы в бассейне реки Ичувеем вела партия Василия Алексеевича Китаева. Партия Петра Трофименко искала новые объекты для разведки в районе прииска “Красноармейский”. Эта партия подтвердила широкие перспективы этого района. Геологи уверенно заявили: нужно проводить дальнейшие разведочные работы, и прииск получит новые запасы металла.

Данные второй партии были очень интересные. Докладывая о результатах летних работ, Василий Алексеевич Китаев, лишь второй год работавший на Севере, встал в тупик. Это было и неудивительно. До приезда на Чукотку он занимался инженерными изысканиями на железнодорожном транспорте. Первый полевой сезон, когда он возглавлял рекогносцировочную партию вблизи мыса Шмидта, продолжался всего полтора месяца. За эти полтора месяца Китаеву пришлось закартировать огромный, совершенно неизученный район. Десятки километров маршрутов по сопкам и рекам проделал неутомимый геолог, и геологическая карта была составлена. И в этой партии на поиски полезных ископаемых времени не хватило. Китаев был твердо уверен лишь в одном - нужно ставить работы на олово. И это было понятно, Чукотка, по всем представлениям в то время, считалась сугубо оловоносным краем. Олово добывали на Валькумее и в Красноармейском, Южном и Куйвивееме. Оно встречалось по многим ручьям, в россыпях и рудных месторождениях. Мнение всех специалистов, всех геологов сводилось к одному - главный металл Чукотки - олово. Его и нужно было искать. Поиски других полезных ископаемых не планировались.

Вот почему на Чукотке в то время не было геологов, знающих поиски и разводку месторождений золота, хотя рядомбыла золотая Колыма с ее многочисленными опытными “золотарями”, которые считали, что на Чукотке им делать нечего. Однако в полевых книжках то одной, то другой партии, в дневниках появлялись упоминания о золоте. Записки были больше порядка ради - нельзя было не упомянуть о золоте, если оно встречалось в шлихах, в кварцевых обломках. Но и в то время в некоторых отчетах писали, что нужно ставить более детальные работы на золото. Еще в 1942 году в Тамнеквуньском районе при разведке оловянной россыпи было встречено золото. Тогда еще молодой геолог (ныне доктор геолого-минералогических наук профессор Герман Борисович Жилинский) обратил внимание на это золото и высоко его оценил, высказав мнение, что Чукотка может стать золотоносным районом,

На западе Чукотки, в нынешнем Билибинском районе, в 1948 году был организован специальный разведочный район - Приколымский. Но шурфовка не обнаружила ни золота, ни олова. И о золоте забыли. Снова всеми овладела гипотеза оловянной Чукотки.

3. ВОТ ПОЧЕМУ растерялся тогда Василий Алексеевич Китаев, докладывая о своих материалах зимой 1949 года. При шлиховом опробовании несколько проб показали повышенное содержание золота. Что это - случайность? Открытие? Или повторение прежних данных, на которые никто не обращал внимания? Что делать дальше?

Такие вопросы требовали ответа. И от этого ответа зависело многое. Если золото, как утверждали все авторитеты, на Чукотке не представляет промышленного интереса, то организация специальных работ по его поискам приведет только к напрасной трате государственных средств. И средств немалых. Даже одна партия стоит десятки тысяч рублей. Для того чтобы дать определенный, уверенный ответ, одной партии мало. Ну, а если золото все же на Чукотке есть, если его раньше просто разведывали не в тех местах, где следует? Пусть оно лежит в земле еще многие годы?

Дул холодный северный ветер. На Чукотку надвигалась полярная ночь. Наступила зима. Суровая зима 1949 года. В домах батареи парового отопления грели мало. Часто гас электрический свет, и работать приходилось при свете стеариновых свечей. В геологопоисковом отделе составлялись проекты на 1950 год.

Без возражений была намечена организация партии на олово. Она должна была детализировать участок, выявленный Китаевым, и дать ему определенную оценку. А что делать с золотом? Ставить специальную партию для его поисков или нет? Рисковать государственными средствами или продолжать искать олово, похоронив мечту о благородном металле?

Только что приехал с золотой Колымы, я уже имел опыт поисков и разведки золотых месторождений - и рудных и россыпных. Разведка Догдеканского рудного месторождения, найденного в результате анализа золота из россыпи, попутная добыча россыпного золота, которой тогда занимались разведчики Дальстроя на Омчаке и на ручье имени Марины Расковой и, наконец, разведка крупнейшего Омчакского золоторудного месторождения - таковы были мои университеты по золоту перед приездом на Чукотку. И теперь, знакомясь с материалами, я обратил внимание на большое сходство в геологическом строении Колымы и Чукотки, Те же горные породы, аналогичная геологическая обстановка. Образцы кварцевых жил, собранные Китаевым, еще более подтверждали эту точку зрения. Наконец, сам характер золота из шлиховых проб как бы говорил: золото надежное, искать его нужно.

В результате больших раздумий и уверенности в геологической правоте, после многих бессонных ночей, когда взвешивались все шансы “за” и “против”), появился документ. С него по существу и началась история чукотского золота. Это был рапорт главному геологу Дальстроя Борису Никоновичу Ерофееву. Один листок машинописного текста (он хранится и сейчас в геофонде Певека) датирован 1 октября 1949 года. Короткие строки: “Полученные данные позволяют утверждать, что в Ичувеемском районе вероятно обнаружение промышленных запасов россыпного золота. Учитывая освоенность района, они быстро могут быть введены в эксплуатацию”.

Дальше следовал вывод: нужно организовать специальную партию на золото. Под рапортом стояла моя подпись, но ею могли подписать все геологи Чауна. Вопрос о том, есть ли золото на Чукотке, уже не ставился под сомнение. Этот вывод и доказательства, приведенные в подтверждение его, дали возможность Василию Алексеевичу Китаеву теперь не колебаться, не раздумывать, а писать в отчете прямо: золото нужно искать. Так был сделан им первый шаг от геолога-рекогносцировщика, знающего только горные породы, к геологу-поисковику - открывателю полезных ископаемых. Первый шаг на тропе искателя подземных кладов, по которой он сейчас, много лет спустя, шагает уверенно в Анадырской экспедиции.

Вскоре мой рапорт вернулся из Магадана. Идея о возможности и вероятности обнаружения золота на Чукотке получила право на жизнь. Составленный нами вслед за этим проект предусматривал проведение более детальных работ на обширной, слабо изученной территории. Почти весь бассейн реки Ичувеем охватывался поисками. Были намечены две партии. Одна из них - на золото. Таких партий Чукотка еще не знала. Перед этой партией ставилась задача - практически подтвердить идею о возможности нахождения промышленных россыпей золота. Задача была трудная и ответственная, и не всякий геолог рисковал браться за ее решение. Даже сам Китаев, имевший возможность возглавить любую из этих двух партий, остановил свой выбор на оловянной партии. Золото до сих пор казалось “журавлем в небе”.