«Крот» в генеральских лампасах - Владимир Матвеевич Чиков
Александр Загвоздин,
участник Великой Отечественной войны,
генерал-майор юстиции в отставке,
в 1970–1992 годах заместитель начальника Следственного управления КГБ СССР
Глава первая
ТОПХЭТ СДАЕТ СВОИХ
Для измены родине нужна чрезвычайная низость души.
Николай Чернышевский, писатель, литературный критик
Понедельник, 30 октября 1961 года, Нью-Йорк
В этот день, 30 октября, случилось неожиданное событие для полковника Фейхи — сотрудника американской военной миссии при Военно-штабном комитете (ВШК) Организации Объединенных Наций. После семи вечера в офисе раздался телефонный звонок. Подняв телефонную трубку, Фейхи услышал взволнованный мужской голос:
Это говорит полковник Генерального штаба Вооруженных сил СССР Дмитрий Поляков [1]. Начальник секретариата советской военной миссии при ВШК.
— Здравия желаю, мистер Поляков, — поспешно ответил американец. — Слушаю вас.
— Мне необходимо по неотложному делу встретиться с руководителем вашей миссии генералом О’Нейли…
Фейхи почувствовал в голосе русского полковника большое волнение и подумал о том, что, наверное, произошло что-то непредвиденное, из ряда вон выходящее. Поначалу он несколько растерялся, потом вежливо ответил:
— Хорошо, я доложу о вашей просьбе генералу, но только завтра. Сегодня его в офисе не будет. А что у вас случилось?
Наступило короткое молчание: теперь уже Поляков растерялся, не зная как лучше ответить. Дыхание его в трубке заметно участилось, и он тихо, с некоторым раздражением, обронил:
— О том, что у меня случилось, я расскажу вашему генералу. — И он положил трубку, даже не попрощавшись с американским полковником.
Подойдя к окну, Поляков вдруткак-то особо остро почувствовал свое одиночество, и как будто все вокруг него стало ненадежно. В голове возникли большие сомнения: «Стоило ли говорить Фейхи о своем намерении встретиться с руководителем американской миссии генерал-лейтенантом О’Нейли? И при этом еще подчеркивать: по неотложному, важному делу? Не дай бог, этот Фейхи проболтается кому-нибудь из знакомых советских граждан, командированных на работу в ООН?!»
После таких тягостных размышлений ему стало страшно, как будто после звонка в офис американского генерала за его спиной начали совершаться какие-то сделки и его самого уже продают кому-то.
На самом деле так оно и было. В тот же вечер, 30 октября, полковник Фейхи позвонил в Федеральное бюро расследований США и сообщил о коротком телефонном разговоре с советским полковником Дмитрием Поляковым.
Среда, 1 ноября, ФБР
В среду утром руководитель советского отдела контрразведки ФБР Джеймс Нолан проснулся с сильной головной болью. Она явилась следствием неспокойной ночи и мучивших его кошмаров до самого рассвета, а потом и размышлений о загадочном звонке советского полковника в резиденцию генерала О’Нейли. «Что нужно этому русскому? Почему он не сказал, для чего нужна ему эта встреча с высокопоставленным официальным представителем США в ООН? И вообще, кто он — этот русский? “Чистый” военный дипломат или разведчик?» Решив, что многое должны прояснить материалы слежки за ним и, возможно, имеющееся на него досье в архиве, Нолан немного успокоился. Потом торопливо побрился, порезавшись при этом, что с ним случалось редко, принял холодный душ и, чтобы не тратить время на приготовление завтрака, сразу приступил к решению служебных вопросов: набрал номер телефона Дэвида Мэнли [2] — специалиста ФБР по Советскому Союзу.
Тот ответил не сразу. Услышав сонный, глухой голос Мэнли, Нолан, не извиняясь перед ним за ранний звонок — не было еще и восьми утра, с раздражением предупредил его:
— Ты должен быть у меня сегодня между десятью и половиной одиннадцатого со всеми материалами, которые должен был вчера собрать в архиве.
Ответа не последовало.
— Ты меня понял?
— Да, мистер Нолан, — еле слышно ответил Мэнли заспанным, вялым голосом.
Этот тихий, вялый горивел начальника отдела в бешенство:
— Так у тебя есть что докладывать или нет?!
— Есть.
— Ну хорошо. Я жду тебя.
Ровно в десять Дэвид Мэнли вошел в кабинет шефа и, положив перед ним толстую папку с документами, направился к сидевшему за приставным столом мужчине лет пятидесяти. Это был известный в ФБР разработчик острых операций, направленных против Советского Союза Джон Мори[3]. Исполненный достоинства высокий, седовласый Мори поднялся из кресла, сделал шаг навстречу Мэнли и, крепко пожав ему руку, спросил:
— Ты ознакомился уже с материалами этой папки?
— Да.
— Прекрасно, — отозвался Мори, затем повернулся к читавшему сводки наружного наблюдения Нолану и громко, чтобы тот услышал, спросил: — А может, мы послушаем Дэвида, что интересного содержат принесенныеим сводки? Я говорю это к тому, чтобы мне не тратить потом время на ознакомление с ними.
Нолан, отложив в сторону папку, откашлялся и сказал:
— Я согласен с тобой, мистер Мори. Пожалуйста, Дэвид… Можешь сидя докладывать.
— Спасибо, мистер Нолан. Основываясь на досье, которое было заведено нами в маепятьдесят первого года, и на сводках наружного наблюдения тех лет, а также прошлого и нынешнего года, у меня нет сомнений, что полковник Поляков является советским разведчиком.
Джон Мори и Джеймс Нолан удивленно переглянулись.
— А теперь позвольте мне изложить свои доказательства, — продолжал Мэнли. — Я постараюсь быть очень кратким.
— Нет, давайте лучше поподробнее, — возразил начальник отдела.
— О’кей. Начну с первой его командировки в нашу страну: с мая пятьдесят первого по июль пятьдесят шестого года. В то время он являлся офицером для поручений при Представительстве СССР в Военно-штабном комитете ООН. Имел звание подполковника. Через два года его назначают начальником секретариата ВШК этого же Представительства. Кстати, неплохая для разведчика должность прикрытия. При выходах в город он профессионально выявлял нашу слежку, а в ряде случаев и уходил от нее. Так было, например, при посещении банка и переводе денег в одну из гостиниц Лос-Анджелеса.
— А установлено кому именно в Лос-Анджелесе переводились эти деньги? — спросил Мори. — Это, во-первых. Во-вторых.
— А во-вторых, — не дал ему договорить начальник отдела, — были ли при первой его командировке выявлены какие-либо контакты, представляющие для нас интерес?
— На оба ваших вопроса отвечаю отрицательно: нет.
На лице Джона Мори появилось изумленное выражение. Нолан в это время продолжал молча просматривать досье на Полякова. Когда он обнаружил что-то интересное в папке, то, вскинув голову, спросил:
— А как ты, Дэвид,
