Анатолий Терещенко - Сталин и контрразведка

А в центре площади, словно помогая извозчикам в свободном проезде их экипажей, орудовал руками и словами энергичный офицер-кавказец, отправляя пешеходов, ради их безопасности, к тротуарам.

Он как бы предусмотрительно очищал место, где через несколько минут должно было произойти главное событие.

И вот снова зацокали подковы лошадей. В сторону площади с одной из улиц несся экипаж с богатым содержимым – в брезентовом мешке везли деньги, большие деньги, поэтому повозку сопровождал казачий конвой.

Как только экипаж въехал на площадь, это было в 10 часов 45 минут, раздались один за другим несколько взрывов. А дальше полетели с разных сторон в солдат конвоя, под ноги лошадей, под колеса экипажа бомбы. Началась пулевая стрельба – нападающие стреляли из револьверов по охране, а казаки из винтовок по грабителям.

После первых взрывов послышался звон разбивающихся стекол в окнах соседних домов.

В возникшей суматохе офицер спокойно приблизился к экипажу и, прихватив с собой мешок с деньгами, так же спокойно удалился с площади. Никто из боевиков не пострадал в перестрелке и не был задержан. Трое солдат конвоя погибли от пуль, более 50 человек и одна лошадь оказались ранены.

Тем «офицером» был армянин Камо по фамилии Тер-Петросян. Мешок с деньгами оказался в здании Тифлисской обсерватории, где за несколько лет до этого, после ухода из семинарии, работал бухгалтером его юный друг Сосо Джугашвили, будущий Сталин, имевший там надежных и преданных друзей. Вечером посчитали деньги, в мешке оказалось 341 тысяча рублей. Сумма по тем временам внушительная. Все они пошли в фонд революции.

История появления псевдонима «Камо» такова.

Он плохо говорил по-русски и однажды в разговоре с Сосо вместо «кому?» спросил «камо?». Сосо улыбнулся и передразнил его: «Эх ты, камо, камо». Именно с этого периода и появилась у революционера Тер-Петросяна кличка Камо.

А Сосо к тому времени, как уже говорилось выше, выбрал себе новую кличку – Коба.

Многие близко знавшие Камо называли его отчаянным, волевым, бесстрашным боевиком. Вскоре после удачного Тифлисского нападения 12 июня 1907 года Камо оказался в Берлине, где его ждал арест. Провокатор, некий еврей Житомирский, проникший в партийную загранточку большевиков, выдал его местным властям, как террориста и боевика. Полиция во время обыска нашла у него револьверы и взрывчатку.

Так Камо оказался на нарах в Германии. В немецкой тюрьме он просидел почти полтора года, симулируя помешательство, проявляя высочайшее артистическое мастерство и необыкновенное самообладание.

Его пытали прижиганиями, защемлениями пальцев, избиениями. Он не реагировал. Потом решились на изуверство – загоняли иголки под ногти, он молчал, не выдавая ощущение неимоверной боли. Камо так натренировал свою волю, что перевернул постулаты судебной психиатрии – не только ни один мускул не дрогнул у него на лице, но и не изменилась величина зрачков в глазах.

– Он неизлечимо больной, – констатировал тюремный врач.

Администрация тут же передала его в руки российской Фемиды.

В Метехском замке, расположенном на скалистом и обрывистом берегу Куры в Тифлисе, он просидел больше года. Камо подвергался всевозможным пыткам – и здесь он выдержал испытания. Его направили в местную психиатрическую больницу, откуда он бежал.

Правда, есть и другая версия: он выпрыгнул из окна своей тюремной камеры прямо в воду реки и, таким образом, спасся, иначе бы его там замордовали.

После побега Камо уехал в Париж, где встретился с Лениным, который поручил ему наладить транспортировку политической литературы в Россию.

В 1912 году на родине его снова арестовывают и приговаривают к ВМН – смертной казни, замененной по амнистии двадцатью годами каторги.

Революция 1917 года спасла ему жизнь.

В 1919 году Ленин поручает Камо организовать партизанский отряд в тылу врага. В письме Реввоенсовету республики он отмечал, что знает Камо «…как человека совершенно исключительной преданности, отваги и энергии».

Его отряд активно действовал в районах Курска и Орла. Партизаны перехватывали тыловые обозы деникинцев с продовольствием, фуражом, оружием и боеприпасами. Вступали в борьбу с разрозненными подразделениями и частями Добровольческой армии, громили склады и арсеналы белых.

После этих подвигов его перебросили в Астрахань для организации доставки оружия подпольщикам Баку. Он участвовал в вооруженном восстании города. После победы революции в Азербайджане его направляют на учебу в Военную академию в Москву. Работал в системе Внешторга в Москве, а затем, как специалиста по решению денежных проблем, его направили в Народный комиссариат финансов Грузии.

Но судьба уготовала ему нелепую смерть. Он очень любил велосипедные прогулки. Часто и на работу ездил на двухко-леснике. В 1922 году Камо радостный летел вниз по крутому спуску, вдруг неожиданно на перекрестке появился грузовик. На полной скорости он врезался в мчащийся автомобиль. Смерть была моментальная.

Как она похожа на гибель первого коменданта Берлина в победном 1945 году генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина, тоже врезавшегося на перекрестке в грузовик, только на мотоцикле.

Петербург. Осень 1908 года. Столица Российской империи, пережившая два огромных военно-политических потрясения: поражение в Русско-японской войне 1904–1905 годов и Первую русскую революцию 1905 – 1907 годов. Эти события переживались по-разному. Население в городах и селах испытывало проблемы с продовольствием, жизненный уровень упал, опустился, что называется, до плинтуса.

Царь и другие руководители Российской империи понимали сложность внутренних и внешних проблем. Огромный, неповоротливый и скрипучий корабль под названием «Россия» с его слабым капитаном медленно выбирался из штормящих вод мирового океана, чтобы передохнуть в спокойной гавани.

Но и в ней было неспокойно. Пассажиры с «верхней палубы» узрели огневые всполохи очередной большой бури и услышали нарастающий гул сдвигающихся тектонических плит в районе Балкан – этой мировой «бродильни» войн или «пороховой бочки» Европы.

«Боснийский кризис», разорвавший со временем в клочья Югославию, в то время готовился втолкнуть Европу в «мировой междусобойчик».

Петербург в начале ХХ столетия для поддержания стабильности заключил союзнический договор с Парижем и только что уладил отношения с Лондоном, но на свою беду на Балканах лоб в лоб столкнулся с одной из наиболее могущественных на протяжении Средневековья и Нового времени монарших династий – Габсбургами, трансформировавшимися позже в Австро-Венгерскую империю.