Бухта половины Луны - Евгений Иванов
– Чарли, осторожно! – раздался внезапно возглас, и к переднему колесу упала замусоленная сучковатая палка.
Я резко остановился. Вслед за палкой прямо на моём пути из кустов вдруг возник чёрный пудель с игривой серебристой прядкой на курчавом загривке.
– Чарли, чертёнок! – снова повторился возглас, и из-за поворота на дорожке показался высокий мужчина в элегантном чёрном берете.
Лет он, пожалуй, как я потом пытался вспомнить, был почтенных, но выглядел весьма подтянуто. Острые черты лица стягивала загрубевшая кожа. В уголках рта блуждала лёгкая улыбка. Глаза лучились открытым задором.
«Пальто цвета „виски и дорогие сигары“ на прогулке с псом? Годится, если живёшь в хорошей квартирке у парка… Владелец ирландской вискикурни?» – предположил я. Хотя, может, что-то в нём было вроде и от немца. От него веяло ледяным спокойствием и миллионом долларов.
– Вот ты где, озорник! Набегался?
Он широко улыбнулся и, стащив с левой руки кожаную перчатку, освободил верхнюю пуговицу. На пальце блеснул драгоценный камень. Пудель потребовал взять палку.
– Спасибо, что придержали сорванца! – обратился он ко мне. – Утомил сегодня изрядно.
Заметив скамейку, он стащил вторую перчатку и не спеша сел, отдуваясь.
Я нагнулся, чтобы оказать любезность псу – кинуть палку.
Чарли, недобро фыркнув, посмотрел на меня и наступил на неё. Некоторые собаки чуют во мне нечто кошачье за версту.
Приметив рядом со скамейкой питьевой фонтанчик, я прислонил велосипед, и, припав, начал жадно пить. На тот момент я проехал уже с десяток миль. Тёплая струя не давала отдохновения, но утоляла. Почувствовался даже некий абрикосовый привкус, словно наваждение.
Сбоку легла тень – кто-то принялся шумно хлебать воду в соседнем низком фонтанчике. Скосив взгляд, я оцепенел! Чарли небрежно облокотившись, стоял на задних лапах рядом и, нажав кнопку, лакал воду.
– В цирке, наверное, научился, – легко пояснил незнакомец.
Он достал расчёску и разгладил жёсткие вихры, тронутые сединой.
– Купил его год назад на ярмарке в Провиденсе. Какая стояла погода. Как сейчас!
Чарли удовлетворил свою насущную потребность и снова опустился на четыре лапы, лихо утерев усы.
Из кустов, ведущих к дорожкам, протиснулась на нашу полянку фигурка в велосипедном шлеме и с байком.
Она остановилась и оглядела нас.
Чарли прижал уши и затаился.
Свет упал на лицо под шлемом, когда она повернула голову.
Я не видал ничего красивее никогда, возможно.
Иногда всё происходит слишком быстро.
– Простите, у вас насоса не найдётся? – она кивнула на вялую покрышку и улыбнулась.
Где-то в ветвях певчий соловей толкнул в воздух аккорд. Он достиг меня в полном объёме и цвете. Ударная волна прицельной трели. Гармоника октав. Здесь, и вправду, много птиц.
– Насос? – я растерянно обернулся к фабриканту и снова посмотрел на неё, пытаясь сконцентрироваться на вопросе.
– Да, – она снова улыбнулась.
Хоры, торжественно выводя нежные рулады небесной кантилены, перешли в звенящий мажор. Где-то в тёмной кроне зашелестели ангельские переливы.
Фабрикант с интересом разглядывал деревья. Чарли раздумывал: сбегать ли за палкой ещё разок.
Она сняла шлем.
Непослушный сноп жёстких завихрений расправился и упал с чуть склонённой головы. Она завела волосы за шею. В листве запрыгало солнце.
– Элиза, – протянув руку, просто представилась она.
Я качнулся с протянутой рукой вперёд, и, кажется, не сразу попал в её ладонь.
Луч отразился в её глазах, сверкнув ярким бликом весело.
– Эта камера сводит меня с ума. Мне осталось всего два круга, и я, кажется, потеряла чёртов насос или забыла его дома.
Я протянул насос, глупо улыбаясь.
– В наше время милые девушки не поминали чёрта всуе, вот так вот запросто! – подключившись, задорно расплылся в улыбке ирландец. Или что-то от немца в нём было всё-таки?
– Пара безобидных упоминаний того, что не существует, ещё ни кому не навредили, – весело отмахнулась она. – Пар как-то надо выпускать, верно?
Она присела и выпустила немного воздуха, нажав на золотник.
Я опустился на траву.
Фабрикант принял от циркача палку и метнул её в кусты. Чарли отправился её добывать.
Элиза пристроила насос и принялась качать, отказавшись от мужской помощи.
– Говорят, в Лондоне по городу ходят автобусы, – неожиданно начал тему фабрикант, разглядывая ветви.
– «Возможно, бога нет!» – гласят надписи на бортах, – он заинтересованно обернулся ко мне. – А! Что вы думаете?
Я прислушался: о чём он говорит?
Элиза сжимала в руках насосную трубку и нагнетала воздух парка в лёгкие слабой покрышки. Губы разомкнулись от интенсивного дыхания. Меж ними сверкнули белые искры.
– «Хватит беспокоиться – просто живи!» – каково? – не унимался с озорством незнакомец.
– Согласна на все сто! – рассмеявшись, подхватила Элиза, загоняя воздух в камеру резкими толчками. – На факультете говорят: бог – лишь пучок нейронов в голове. Я не против религии. Если бог – программа, то заповеди – протоколы!
Она послюнявила палец и проверила: нет ли утечки в ниппеле.
– Бог – программа… – задумчиво погрузился ирландец. – Любопытно. Кто же… Что же тогда такое – Диавол? – ещё более задумчиво, словно вглядываясь куда-то внутрь, спросил он.
– Вирус! – изрекла Элиза и, пнув упругое колесо, протянула мне насос обратно.
Я встрепенулся и схватил его из её рук. Попал в этот раз.
Незнакомец посмотрел на нас.
Чарли сплюнул палку на хвойный ковёр и криво оскалился.
Солнце скрылось за деревьями, снова дунул ветерок. Стало темнеть.
Собрав волнистые струи в пучок на затылке, она, склонившись, пристроила их в купель шлема и, выпрямившись, закрепила его на голове. Я видел, как ремешок лёг на её скулу только с одной стороны. Наверное, с другой стороны он лёг так же… Я не видел другой стороны.
– Вы, конечно, слышали об этих странных объектах, о которых кричат с утра все вокруг? – произнёс вдруг ирландец, разглядывая низкие облака.
– В созвездии Тельца? Так это, наверное, администраторы сети. Летят перезагрузить сервера! – залилась весёлым смехом Элиза, регулируя высоту сидения.
– Сервера… – медленно протянул владелец вискикурни и, откинув голову, оглядел верхушки деревьев. Над ними в окнах высотных домов вдоль Пятой авеню отражалось покрасневшее солнце. Проступили робкие звёзды.
– Меркурий в небе. Венера видна. Телец придёт… – стал он что-то бормотать невнятное. – Да-да. Нам предстоят интересные истории, друзья. Что ж, удачи!
Он поднялся и, кивнув нам, не спеша стал удаляться в сторону выхода из парка. Чарли совершенно по-хамски лихо оскалился и, словно бы подмигнув, посеменил следом.
Элиза вскочила на велосипед и, бросив пару слов благодарностей, скрылась в листве, оставив только пронзительный аромат какого-то летучего соединения. Я обессилено остался дышать этим на пустой земле, тревожно вглядываясь в тёмные окна Рокфеллеровского центра на Сорок девятой улице. Над высотками стали собираться тучи. И вроде как-то похолодало.
Глава 4. Нью-Йорк. Мидтаун
– Бамба эре, бамбата! – высунувшись вдруг из жёлтого кэба, заорал на меня иссиня-чёрный мужик.
Слегка опешив, я приготовился за что-нибудь извиниться, но тут сзади раздался не менее громогласный окрик:
– Бумба эре, бангоро! – выкатив белки, истошно орал в ответ абсолютно чёрный водитель соседнего кэба.
Опустив ногу на асфальт и придерживая велосипед, я стоял на светофоре в районе Пятидесятой улицы между двумя жёлтыми машинами со светящимися рекламными коробами на крышах.
Старый, как мир, диалог двух извозчиков в две секунды перерос в потенциальный очаг гражданской войны. Под пулемётным огнём забористых африканских ругательств я стал переживать – как бы кто-нибудь из них не достал ржавый карабин или нож. Кто знает, какие старые болячки эти односельчане прихватили с собой с родины в эмиграцию. Может, жертва узнала палача. Или брат встретил обидчика сестры. А, может, клиента на предыдущем светофоре не поделили?
Клиент присутствовал тут рядом. Он нервически взирал на меня с заднего сидения сквозь приоткрытое стекло первого кэба. Кто знает, что будет происходить дальше? В городе, где у каждого потца в кармане может оказаться пушка – можно ожидать чего
