Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
Правительство города одновременно должно обеспечить конкретные меры, направленные на привлечение в зону Невского проспекта коммерческих организаций соответствующего профиля, и стимулировать имеющихся собственников помещений для перепрофилирования их функций в культурологическую область. И обязательное восстановление в прежнем виде (или в виде, достаточном для обозначения соответствующей мемориальной ценности и преемственности) тех из них, что имеют историческое значение – таких как: кондитерская Вольфа и Беранже, «Лавка художника», магазин «Старая книга» в доме Котомина…
Да, кое-что произошло и происходит. Я всегда буду помнить, что петербургский актер Андрей Толубеев был у истоков движения за спасение города. Его выступления на Общественных слушаньях частично процитировали многие издания, сообщения попали в интернет. И после он не раз публично отстаивал эту свою позицию в защиту старого Петербурга. Правда, атаки строителей-разрушителей на город тоже не прекращаются. Но что делать? Сдавать этим горе-реформаторам от строительства Петербург?
Я примерно знаю, что и как ответил бы на это Андрей, но приводить его возможный ответ не стану.
Но ведь и газпромовскую башню прогнали с Охты в Лахту не без помощи Андрея Толубеева!
Эпилог
Теплый свет окон
Не представляю, что такое Загробный мир. И пока жив, восхищаюсь бытием, радуюсь белому свету. Я благодарю своих родителей за подарок, который называется жизнь. За то, что я могу видеть Солнце, будь оно в вешней радости или осенней печали, облака, укутывающие Землю и спасающие ее от смертельного дыхания Космоса, ветер, подгоняющий птиц, пролетающих под яркой широкой радугой, похожей на сбрую лихой русской тройки. Я часто вспоминаю деревню своего детства, что стояла на берегу обрыва, отражаясь в водах могучей сибирской реки, помню сложный запах вешней земли, разливные раскаты таежного грома, пересекающиеся сполохи молний, озаряющие беспросветные лесные чащи. Вспоминаю Андрея, не веря, что его уже никогда-никогда не будет…
Вдруг слышу его голос. Вздрогнул. Откуда он? Стал искать, оказывается, это по телевизору идет старый фильм с участием Андрея. Обрадовался даже этой мифической встрече!
Конечно, это чудеса современной техники, благодаря которой с некоторых пор мы можем видеться с ушедшим навсегда человеком, как с живым. Конечно, это всего лишь давнее-предавнее кино, где Андрей в гриме и говорит заученный текст. Но, поскольку он, как всегда, вложил в эту роль всего себя, то я воспринимаю его как реального. Кажется, еще мгновение, и он, извинившись перед экранным собеседником, обернется ко мне и скажет, как у нас бывало: «Константиныч, ты погоди маленько, я сейчас…». Что осталось мне от него?.. Память сохранила улыбку, жестикуляцию, рукопожатие… И добрые чувства, которые он пробудил в моей душе, и которые не боятся времени и неподвластны смерти. Потому что эти добрые переживания преобразуются в добрые дела и поступки, имеющие продолжение в других людях.
Восхищаясь, я никогда не удивлялся многогранности таланта Андрея Толубеева. Бог дал ему огромный дар: врач, актер, педагог, писатель. Могу сказать – замечательный писатель!
Несколько вечеров читал последнюю книгу Андрея. Она увлекла меня простотой рассказа и вместе с тем глубиной раскрытия характеров. Только литературно одаренный человек мог написать так.
А название романа каково: «В поисках Стржельчика»! Читаю текст, а слышу родной с хрипотцой незабываемый, насыщенный обертонами баритон друга. В голосе Андрея никогда не звучали пафосные или надменные интонации. И начало романа, кажется, просто: «Почему из всей блестящей плеяды мастеров БДТ я выбрал именно его? Пожалуй, потому, что он наиболее полно и зримо воплощал в себе понятие “артист”. Он был мне дорог и восхищал меня больше, чем другие, не менее талантливые. Когда он умер, трудно было примириться с мыслью, что этот человек, такой роскошный, звучный, осязаемый, превратился в фантом, призрак, миф. Захотелось вернуть ему земное измерение, воскресить хотя бы мысленно, хотя бы словесно, и не роли, им сыгранные – о них уже немало написано, их еще можно увидеть на экране – а именно его самого. Найти того, кто исчез. Ощутить его присутствие. Понять, каким он был. Закрепить его след в пространстве и времени. Я знал его – и не знал. Его жизнь проходила совсем рядом – он был моим старшим коллегой в Большом драматическом, – но мало соприкасалась с моей. Мы редко пересекались на сцене, в кино, на телевидении, в концертах, мы почти не общались вне сцены – я имею в виду общение отдельное, несуетное. По сути, он был для меня Загадкой».
Так в авторском предисловии Андрей представляет задачу своей литературной работы. И справляется с ней блестяще. Для меня Владислав Игнатьевич Стржельчик открылся по-новому. Зная и любя сыгранные им роли, я узнал его как человека открытого, но при этом недосягаемого. Сейчас я написал об Андрее, и мне тоже хочется, чтоб читатель увидел его не на сцене, исполняющим очередную роль, а в жизни.
Мне было всегда с ним интересно, что неудивительно: я же его зритель, слушатель его передач, читатель его талантливых книг. Давно слежу за его актерскими работами в театре, в кино, на телеэкране. А то, что мы подружились, считаю промыслительным. Какую же роль этот блистательный актер избрал для себя в жизни? При первых наших встречах я убедился – никакую. Многие, даже очень далекие от актерской профессии люди, стараются казаться значительнее, добрее, или, наоборот, жестче, злее, умнее, или, на всякий случай, глупее – по обстоятельствам. И это неплохо у некоторых получается. Андрей никогда не играл, говорил, что думал, делал, что считал нужным. И на сцене не притворялся – жил в своей роли. Искренность – тоже дар, тоже талант, этим качеством определяется уровень актерского мастерства. Да и литературного тоже. Книга о Стржельчике удалась еще и потому, что хорошо знавшие честность Андрея коллеги по театру ему доверяли. Уверены были: не подведет, напишет правду, и не уходили от ответов, честно отвечали на дотошные его расспросы не только о Стржельчике, но и о себе, о театре.
Говорят, у этой книги будто бы в черновом варианте был авторский шутливый подзаголовок: «На фоне Владика снимается семейство». А ведь так и было в действительности. Семейство БДТ, включая не только актеров, но и гримеров, осветителей, других помощников артистов, отвечало честно на вопросы Андрея; так сложился портрет главного героя, неизвестный зрителю. А попутно явился портрет редкой по совокупности выдающихся талантов труппы одного из лучших в стране театров со всеми его незаметными зрителю внутренними бедами, взлетами и напряженностями человеческих отношений, которые неотделимы от сценической истории БДТ «эпохи Стржельчика».
Книга меня заворожила. Она стала мне доброй спутницей, советницей, и всегда находится рядом – на рабочем столе. Увлекла новаторская форма изложения. Что такое роман-интервью? Раньше
