Уолтер Нил - Жизнь Амброза Бирса (главы из книги)

III

Описание разрыва, который завершился расторжением брака, существенно не отличается от того, что рассказывал мне – и не раз повторял – сам Бирс. Но после того, как я дописал свою книгу, вышел «Америкэн Меркьюри» за февраль 1929 года со статьёй Кэри Макуильямса[110] «Амброз Бирс», где изложена такая версия:

«Бирс разорвал отношения с женой в 1891 году, когда оставил семью дома в Сен-Хелене и переехал в Обёрн. Причиной разрыва была обычная несовместимость. Жена Бирса была прекрасной женщиной, но она придерживалась общепринятых, консервативных взглядов и, вероятно, стремилась к успеху в обществе. Бирс всегда говорил, что он не хотел разводиться с ней и не разводился. Одному из самых старых и самых лучших друзей он рассказал, что никогда не думал о другой женщине. То восхищение, которое питал к миссис Бирс её муж, не подлежит сомнению. Но она не понимала его стремлений и в 1904 году в Лос-Анджелесе подала на развод. Через три недели после того, как был получен развод, она умерла».

Я согласен, что описание Макуильмса правдиво, и я не сомневаюсь, что протоколы суда подтвердят то, что это миссис Бирс дала ход делу. Но Бирс точно говорил мне, снова и снова, что это он подал прошение по причине несовместимости. Он не мог выразить свою скорбь из-за того, что миссис Бирс умерла через несколько недель после того, как было вынесено постановление суда. Он не ждал её смерти, чтобы избавиться от брачных уз. Тем не менее, несмотря на старую поговорку falsus in uno, falsus in omnibus[111], я верю в историю Бирса о том, что его разрыв вызван его признанием, когда он опрометчиво раскрыл тайну и воспевал другую женщину. Он так часто рассказывал мне эту историю, с такими подробностями, так часто перемежал её множеством обращённых к себе ругательств, что у меня нет сомнений в её правдивости.

Я считаю, что Бирс получил развод для того, чтобы жениться на женщине, к которой он был горячо привязан – на мисс Кэрри Кристиансен. Обычно он называл её своим «Гадким утёнком». Я буду иногда вспоминать об этом прозвище. Ещё он неправильно называл её своим «секретарём», хотя она никогда не была его секретарём. Он делал так, чтобы избежать сплетен. Она родилась в 1874 году и была на тридцать два года младше Бирса. Они близко общались с самого её детства. Примерно с 1896 года до исчезновения Бирса в конце 1913 года они обычно жили под одной крышей в разных, но в смежных или соединённых комнатах. Недавно она умерла и, насколько я понимаю, не оставила близких родственников.

Есть хорошая причина, почему Бирс и мисс Кристиансен могли тайно пожениться в Роквилле, который находится рядом с Вашингтоном, но в Мэриленде – своего рода в Грета-Грин[112]. Молодая женщина несколько лет занимала выгодное место учительницы в вашингтонской школе. Брак для неё был риском. Из-за скромных доходов Бирса и его преклонного возраста для неё было бы глупостью оставлять место в школе. Она могла остаться вдовой. У неё были свои семейные заботы – она помогала своим близким родственникам. Я ещё не определился, насколько это правдоподобно. Но я подозреваю, что если брак был заключён, то в Роквилле. Конечно, я не стану изучать документы этого города, чтобы обнародовать записи об их браке. Я не хочу влезать в чью-либо личную жизнь.

Кстати, Гадкий утёнок считалась незамужней и никогда не вышла замуж.

Несмотря на чувства Бирса к этой его последней возлюбленной, к его Гадкому утёнку, о которых он часто говорил мне, я думаю, что она любила его только как отца. Моё мнение подтверждает то, что она не ревновала Бирса к женщинам, но ревновала к мужчинам. Она, кажется, ревновала Бирса ко всем мужчинам, которые проявляли к нему хоть какую-то привязанность. Она относилась к ним с подозрением и сумела разорвать его дружбу с очень многими из них. Несомненно, она сделала всё возможное, чтобы Бирс порвал со мной, но она в этом не преуспела до выхода собрания сочинений. Она производила свои махинации скрытно, тайно. Не сомневаюсь, что друзья и знакомые Бирса, кроме меня, не подозревали о её цели. Он сам не подозревал. К людям, которые не были его друзьями, а были просто знакомыми, она относилась с недоверием, как будто они имели целью использовать его с какими-то неявными целями. Я не чувствую к ней никакой обиды. Но из тех мужчин и женщин, которых я знал, она не нравилась никому, за исключением Бирса. Вы можете не поверить, что я не обижен на неё, если я скажу, что она была одарена весьма средней физической и психической привлекательностью. Её манерам не хватало обаяния, она была лишена остроумия и вообще чувства юмора. Она была плохим собеседником, она редко разговаривала, не высказывала своих мыслей и комментировала чужие только по необходимости. Как и остальные возлюбленные Бирса (за исключением миссис Бирс), она вряд ли привлекла бы какого-то мужчину. Она явно не была сексуально привлекательна, и это, кажется, чувствовали все мужчины, кроме Бирса.

Пыль от мела она не стряхивала с плеч и тогда, когда выходила из класса. Она постоянно враждовала со школьными попечителями. Родители жаловались на отклонения от программы и на нехватку обычной тактичности. Но она идеально готовила проклятые гренки с сыром и разогретое пиво… если вам по вкусу такие лакомства.

Подозреваю, что она (если она не выходила за Бирса) решила вовсе не выходить за него замуж. Она пришла к выводу, что её надежда на брак с каким-то мужчиной может никогда не осуществиться, пока продолжаются её близкие отношения с Бирсом. Они занимали соседние комнаты в одном жилище в Вашингтоне. Двери их комнат находились напротив, а между ними был коридор. В квартире жило четыре человека: несколько комнат занимала хозяйка со своим мужем, Бирс занимал две, Гадкий утёнок – одну. В квартире была одна ванная комната, которой пользовались все жильцы. Бирс и Гадкий утёнок посещали комнаты друг друга в любое время дня и ночи. Бирс говорил, что в таких случаях двери их комнат были всегда открыты. Они заходили друг к другу бесчисленное количество раз, и я сам это видел, когда был у него в гостях.

Позвольте мне оговориться: я не считаю, что их отношения нарушали какие-то нормы.

К окончательному разрыву они шли несколько месяцев. Бирс не поехал с ней в Сэг-Харбор на летние каникулы 1913 года, хотя за год до того он ездил с ней. Во всяком случае, насколько я знаю. По пути она навестила свою семью, и я заметил, что она казалась расстроенной, хотя держала себя под контролем. Бирс приехал в Нью-Йорк, пока она не успела вернуться в Вашингтона. Она, видимо, предугадала его намерения и телеграфировала мне, попросив найти для неё комнату в отеле, что я и сделал. Она уехала из Нью-Йорка рано утром в день прибытия Бирса.